– Да. Потому что это важно.

Но он не слушал меня.

– У меня обязательно должно получиться. На третий раз мне повезет. Это моя цель с детских лет. – Говард был разговорчив, ему очень хотелось поделиться тем, что у него на душе. Ради этого восхождения он влез в долги и подверг риску свой брак. – Но я совершенно уверен, что у нее кто-то есть, – доверительно сообщил он мне громким шепотом, который можно было услышать в другом конце города на Дурбар-сквер. – Видишь ли, Саймон, – он относился к типу людей, которые называют вас по имени при малейшей возможности, – я делаю это лично для себя, понимаешь? Я знаю, теперь у меня есть всё, чтобы добиться успеха.

Он всё говорил и говорил, и я позволил своим мыслям переключиться на Ванду. Каковы мои шансы? Я подумал о путешествии, которое ждало нас впереди. Как я буду переносить высоту? Готов ли я к этому? Вряд ли: у меня было всего два месяца на то, чтобы набрать форму, занимаясь в квартире вместо тренажерного зала и бегая вверх и вниз по лестнице с рюкзаком за спиной, набитым книжками по альпинизму, которые Тьерри купил у букиниста. А что, если всё вдруг пойдет не так, как это уже случилось в Куум Пот? Нет. Я не должен думать об этом. Я прошел через испытания Эда, прошел через пещеры, я стал другим человеком, а не той хнычущей размазней, которой был Саймон Ньюмен внизу, в Куум Пот. С тех пор, как я начал готовиться к восхождению, меня перестали мучить панические атаки и ночные кошмары с Эдом.

И это позволит нам прославиться. Тьерри был в этом убежден. Чтобы профинансировать экспедицию, он одолжил тридцать тысяч долларов у родителей с тем условием, что, если наш вебсайт не начнет приносить прибыль в ближайшие шесть месяцев, он вернется в Штаты и воплотит в жизнь все их мечты. Он поставил на это всё. И рассчитывал на меня.

Сомнительная моральная подоплека наших грандиозных планов нисколько меня не смущала – по крайней мере, в преддверии экспедиции. Конечно, воспоминания о послании родителей Найджела время от времени беспокоили меня, как слабое эхо, звучавшее где-то на периферии сознания, но и только.

После того как Малколм вчера вечером наглядно продемонстрировал, как легко можно потерять на горе пальцы, я решил потратить часть своих скудных средств на запасную пару наружных рукавиц. Этот момент мы с Тьерри упустили. В Тамеле полно магазинов с подержанным альпинистским снаряжением, и мы могли бы сэкономить на этом целое состояние, если бы я подождал с закупкой экипировки до Катманду. После завтрака Адеш объяснил, как добраться до магазина, где, по его словам, мне предоставят скидку.

Когда я прогулочным шагом шел через Тамель, этот туристический муравейник, я не заметил никакой политической напряженности, о которой рассказывал Тадеуш. До этого я путешествовал только во Францию и на Ибицу, но странным образом чувствовал себя в Катманду, как дома, наслаждаясь его пыльным, порой даже едким воздухом, постоянным ревом автомобильных сигналов, видом шатких пестрых домов и наблюдением за смертельно опасными фокусами, которые выделывали скутеры и мотоциклы, со свистом носившиеся по узеньким улочкам. Когда я проходил мимо, владельцы разных лавок и магазинчиков окликали меня, но дружелюбно и ненавязчиво. Время от времени в толпе попадались группы европейцев, гордящихся тем, что отошли так далеко от избитых туристических дорог, или смущенных отсутствием банкоматов и тротуаров. Промахнувшись несколько раз, я все-таки нашел ту самую лавочку, которую посоветовал мне Адеш. Индри, красивый мужчина со странными, бросающимися в глаза бровями, кузен Адеша, здорово умел торговаться, и в итоге, помимо перчаток, я купил у него еще и комбинезон, который мне в принципе был не нужен.

По пути обратно я столкнулся с Ирени, которая поздоровалась со мной, как со старым другом.

– Было очень приятно познакомиться с вами лично после всей нашей переписки, Саймон.

Блин, письма Тьерри – ради бога, не хватало только снова попасть в неловкое положение!

– Мне тоже. И большое спасибо, что взяли меня в команду без опыта высокогорных восхождений.

– Тадеуш не выдал бы вам разрешение, если бы считал, что у вас нет шансов, Саймон. Он построил свой бизнес с нуля, и его репутация – это для него всё. Чтобы достичь своего положения, ему пришлось серьезно бороться. Он не рискует жизнью людей.

Мы дружно прижались к стене, чтобы нас не раздавил проезжающий мопед, на котором большим бутербродом устроилась целая семья – отец, мать и двое детей.

– А как вы познакомились с Тадеушем?

Она заулыбалась.

– Мы встретились два года назад в базовом лагере на непальской стороне. Я прошла специальную медицинскую подготовку и присоединилась к одной шведской экспедиции в качестве помощника инструктора и врача. Я должна была стать альпинистам только другом, но для Тадеуша стала чем-то большим буквально через день.

– Любовь с первого взгляда?

Она рассмеялась.

– Да.

Я им позавидовал. Мои самые прочные отношения длились три месяца, и хотя мне несколько раз казалось, что я влюбился, очень скоро выяснялось, что это просто похоть, которая выдыхалась через пару недель.

– Думаю, в прошлом году у нас была хорошая группа, – сказала она.

– А что не так с Марком?

Выражение ее лица стало настороженным.

– Что вы имеете в виду?

– Я вчера вечером пытался с ним поговорить, но не слишком продвинулся в этом плане.

– Мне кажется, он просто застенчивый. К тому же, он должен был идти в связке с человеком, который потом выбыл. Вы заняли его место. – Она сменила тему. – Ванда очень сосредоточенная. Очень целеустремленная. Она вам понравилась?

– Я ее совсем не знаю.

– Я видела, как вы смотрели на нее вчера вечером.

– О боже! Неужели это было так заметно?

– Заметно. Очень хорошо, что Тадеуш включил ее в эту экспедицию. Если она возьмет вершину, очень вероятно, что она получит полную спонсорскую поддержку для следующих восхождений. На Северную стену, возможно. – В мире альпинистов это было практически равносильно подписанию контракта на миллион долларов или выигрышу в лотерею. – Она восходящая звезда.

Восходящая звезда, у которой, несомненно, есть бойфренд (или подруга). Я представил себе ловкого бесстрашного альпиниста – вроде парней с обложки журнала «Аутсайд».

Я спросил у Ирени, что она думает о Робби.

– Он, наверное, слегка самоуверенный. Но вот Говард очень хороший человек.

Говард, которого я про себя называл симпатягой Ганнибалом Лектером…

– А Малколм?

– Ох, Малколм… Уфф! То, что случилось с его пальцами… Надеюсь, в этом году у него всё получится. У каждого есть своя причина, чтобы подняться на эту гору. А какая она у вас, Саймон? – Тот же самый вопрос, который вчера вечером задал мне Говард.

Я выдал ей вариант с «детской мечтой», приукрашенную версию своего падения в Куум Силин, а также захватывающую историю о том, как я сражаюсь за то, чтобы вернуть уверенность в себе.