Карина продолжала крутиться рядом с Гором. Она не делала ничего из ряда вон, но я так и чувствовала ее сексуальный интерес, направленный на вожака. А Гор здесь был именно вожаком. Пусть он и не являлся хозяином дома и виновником торжества, а всё равно ощущалось его лидерство. И с этим лидерством все были единодушно согласны.

Никого ни на секунду не насторожил тот факт, что Гриша ударил человека и просто вышвырнул его, как какой-то мешок с мусором. Ни капли не интересовало то, что он запер сестру в комнате. Все веселились и праздновали женитьбу друзей.

Гор занимался мясом и тормозил тех своих товарищей, которые после нескольких рюмок позволяли себе быть чуть грубей или наглее по отношению к другим. Но что удивительно, его слушали. Никто не оспаривал его авторитет. Никто, кроме Марики и это очень сильно злило Гора.

И Карина, очевидно ощущая, эту природную сильную мужскую энергетику, не могла отвести взгляд от Гриши. Мне наблюдать за этим было очень-очень неприятно. Но еще больше было неприятно оттого, что я не могла осадить Карину. Между мной и Гором был лишь секс, а еще мы иногда вместе готовили и обсуждали всякую ерунду.

Забрав Нану, я взяла чистую тарелку, переложила в нее немного мяса, овощей и решила подняться к Марике. Она весь день была взаперти и точно успела проголодаться.

Провернув ключ в замочной скважине, мы с Наной вошли в спальню. Марика сидела на кровати, прижав колени к груди.

— Привет. Мы тут тебе покушать принесли. Хочешь?

Отыскав взглядом выключатель, я включила свет.

Марика удивленно посмотрела на меня, будто я была каким-то призраком, затем кивнула.

— Тут всё свежее. Мясо еще совсем тёплое. Гриша только недавно снял с мангала последнюю партию.

— Спасибо.

Марика пересела на край кровати и взяла тарелку.

— Мы можем уйти, чтобы не мешать.

— Нет. Оставайтесь. Втроем веселее будет. Да и потом ты единственная женщина моего брата, которая меня не бесит.

В этот момент у меня в голове проскользнула мысль о том, что мы обязательно подружимся.

— Вижу, Карина всё еще пытается повиснуть на шее у Гриши, — заметила Марика, стоя у окна и доедая последний кусок мяса.

Я хотела быстро подняться и самой увидеть всё то, за чем сейчас наблюдала Марика. Но в последний момент я сумела осадить себя.

— Да ладно тебе, не дёргайся. Гриша, конечно, тот еще урод, но приезжать к друзьям с одной женщиной, чтобы потом весь вечер трахать другую — точно не его история.

Я украдкой глянула на Нану и мысленно была благодарна позднему часу за то, что дочка уже спала. Прикрыв на несколько секунд глаза, я попыталась отогнать от себя мерзкие картинки, в которых массивное тело Гора склонилось над такой красивой и спортивной Кариной. Но эти картинки, будто издеваясь надо мной, становились только ярче и чётче. Вот он раздевает ее. Торопливо, с жутким нетерпением в каждом своем движении. А потом целует и проникает в ее такое красивое тело. Она стонет и запускает свои пальцы в его темные волосы.

— Эй, ты чего? С тобой всё хорошо? — Обеспокоенно спросила Марика.

Я тут же открыла глаза и кивнула. Со мной всё было хорошо. Это просто прежний опыт. Это он вынуждал меня возвращаться к той боли. Это он расшатывал мою маленькую лодочку уверенности, стараясь перевернуть ее вверх дном.

— Да. Я в порядке. А ты как? Гриша… Он очень грубо поступил с твоим молодым человеком.

— Молодой человек уже отзвонился. Нормально с ним всё, — Марика доела мясо и отставила пустую тарелку на подоконник. — Я думала, что Гриша хотя бы раз в жизни не поведет себя как деспотичная свинья. Тут всё-таки его друзья. Но, как видишь, — Марика развела руками. — Ничегошеньки не получилось.

— Но почему он так категоричен к твоему парню?

— Гриша почти ко всем и ко всему категоричен. Есть только его мнение, и оно единственное правильное. Об него очень просто обломать зубы, но я не сдаюсь. Он упрямый, а я еще упрямей. А Никиту Гриша сразу невзлюбил. Но Никита, несмотря на всю придурь моего неродного братца, всё равно со мной.

— Вы неродные?

— Не совсем. Его отец во второй раз женился и с мамой произвел на свет меня. Вот так вот. Но мы вообще с Гришей не похожи, поэтому и говорю, что мы неродные, — Марика пожала плечами и снова посмотрела в окно. — Никак не могу понять, почему женщины на него клюют?

Я медленно поднялась с кровати и так же медленно, почти расслабленно подошла к окну. Гор сидел в глубоком плетеном кресле и курил. Этот участок, где мы сегодня отдыхали, очень хорошо подсвечивался внешним освещением. Рядом с Гором сидели и другие мужчины. Но Карина всё равно была ближе всех и гордо поправляла на своих плечах кофту Гриши.

Приступ ревности возник так резко, что мне на секунду даже стало тяжело дышать. Это была такая женская ревность, которая почти толкала в спину пойти и обозначить перед соперницей границы допустимого. Но я снова и снова останавливала себя.

Гриша стопроцентно понимал, чего от него хотела Карина. Такое в принципе сложно не понять, не заметить. Но он был полностью вовлечен в разговор со своими друзьями. Неторопливо покуривая сигарету, он пил дорогущий коньяк и закусывал его последним шашлыком. Карина пыталась обратить на себя внимание Гора, но, кажется, у нее ничего не получалось.

— Он бьет на поражение своей энергетикой, — тихо ответила я. — Знаешь, я себя в его руках всегда чувствую такой крошечной и такой защищенной.

— Дура ты, — беззлобно произнесла Марика. — У Гриши тяжелый характер. Его нереально приручить. У него были разные женщины, ни одна с ним так и не справилась. А ты, — Марика перевела задумчивый взгляд синих глаз в мою сторону, — ты совсем другая. И впрямь крошечная и требующая защиты двадцать четыре часа в сутки.

— Нет. Я ничего не требую, — тут же запротестовала я.

— Возможно. Но тебя в принципе хочется защитить. Ты не подумай, я не считаю тебя жалкой. Наоборот, ты очень миленькая. Поэтому я и не понимаю, что ты делаешь рядом с моим тираном-братцем. Согнет же тебя пополам и сломает.

Мне стало не по себе от слов Марики.

— Неужели в твоем брате нет ничего хорошего? — с горечью спросила я, продолжая рассматривать Гора.

Его улыбка была такой страшно заразительной.

— Ну почему же? Гриша ответственный, далеко не глупый и уже точно не ленивый. Но у него страшно тяжелый характер, — Марика глубоко вздохнув, отвернулась от окна. — Спасибо за еду. Если бы не ты, то мой желудок точно урчал до завтрашнего утра.

— Не за что, — я тоже отвернулась от окна.

Вся эта ситуация с Марикой меня жутко пугала. Неужели Гор действительно настолько жестокий, что оставил бы свою сестру на всю ночь голодной, да еще и взаперти? Это было неправильно, с какой стороны ни глянь. Марика давно не была ребенком и вполне могла сама принимать решения. А даже если бы и допустила ошибку, то это была бы ее ошибка и ничья больше. В конце концов, кто из нас их не совершает?