Предложение изменить процедуру расследования неожиданных и подозрительных смертей неизбежно вызывало споры. Политики не были готовы отказаться от того, что традиционно относилось к юрисдикции штата. Гробовщики, коронеры и все прочие лица, имевшие корыстные интересы в этой сфере, также не собирались сдавать позиции.

«Наша борьба будет долгой и неравной, преодолеть инерцию практически невозможно, — писал Шульц Ли. — В округе Кук пост коронера приносит достаточно прибыли, чтобы политики продолжали за него цепляться. А политики, в конце концов, это те, кто говорит нам, что мы можем или не можем получить»[158].

Становилось очевидно, что с легкостью завоевать сердца и умы и доказать преимущества системы судмедэкспертов не получится. Все чего-то хотят, а корыстные интересы разных людей нередко противоречат друг другу. Для достижения целей потребуются дипломатичность, такт и много времени.

«Дипломатичность и такт, — подумала Ли. — То, что у меня есть».

Ли получила статус консультанта в комитете по медико-юридическим вопросам Института медицины. Она попросила у Шульца совета, как лучше представить Массачусетское судебно-медицинское общество на ежегодном собрании Американской медицинской ассоциации, которая располагалась в Чикаго[159]. Шульц и Ли были согласны в том, что о важности судебной медицины должна знать как можно более широкая аудитория.

При поддержке Института медицины Шульц создал большую экспозицию для Всемирной выставки «Столетие прогресса», проходившей в Чикаго в 1933–1934 годах. Экспозиция площадью около 12 метров рассказывала удивительную историю коронерской системы, а также предлагала зрителям угадать: что изображено на картинах — убийства, самоубийства или несчастные случаи. «Смерть необходимо исследовать научными методами», — гласила большая надпись. Экспозиция Шульца стала первой попыткой представить широкой аудитории дисциплину, позже ставшую известной как судебно-медицинская экспертиза.

Тем временем самообразование Ли в области судебной медицины привело к появлению обширной коллекции литературы, книг и медицинских журналов, начиная с исторических и заканчивая современными и эзотерическими. Среди ее приобретений были редкие и ценные работы, включая трактат 1473 года De Venenis («О ядах») итальянского медика Пьетро д’Альбано и единственный в мире полный многотомник научных трудов немецкого пионера общественного здравоохранения Иоганна Петера Франка, составленный в 1779 году. Коллекция Ли включала работу 1512 года De Proprietatibus Rerum («О свойствах вещей») Бартоломея Английского и издание 1498 года «Корабля дураков» Себастиана Бранта, в обеих книгах были великолепные иллюстрации, изображавшие вскрытия. Она также разыскивала диковинки, связанные с преступлениями, такие как оригинальные мемуары Шарля Гито, написанные им в ожидании казни за убийство президента Джеймса Гарфилда.

К 1934 году коллекция насчитывала около 1000 томов. Ли планировала пожертвовать ее для основания судебно-медицинской библиотеки Джорджа Берджесса Маграта в Гарвардской медицинской школе, но сначала требовалось найти подходящее место, а времени оставалось все меньше: надо было успеть к тому моменту, когда Фрэнсис ляжет на операцию (вероятнее всего, в связи с раком груди). Она надеялась получить для кафедры судебной медицины несколько помещений на третьем этаже корпуса Е-1. Один кабинет планировалось обставить книжными шкафами и мебелью, покрасить в выбранный ею цвет и превратить в библиотеку, посвященную Маграту.

Боясь, что операция может окончиться фатально, Ли хотела быть уверенной: все подготовлено для запуска дела, которое они запланировали с Магратом. «Этим утром я написала новое завещание, в котором обещаю Гарварду один миллион долларов на то, чтобы кафедра судебной медицины продолжила работу, — писала она президенту университета Джеймсу Конанту. — Полагаю, вы понимаете: при жизни я надеюсь предоставить больше»[160].

Неоднократные переговоры декана медицинского факультета и заведующего кафедрой дали свой результат: подопытных мышей переместили, и четыре смежные комнаты на третьем этаже корпуса Е-1 выделили для кафедры судебной медицины. Одну комнату использовали как библиотеку, другую — планировалось оборудовать под лабораторию, еще две комнаты стали кабинетами.

Доктор Дэвид Эдсалл, глава медицинской школы в то время, так объяснил ситуацию доктору Мюллеру, заведующему кафедрой бактериологии: «Дама, пожертвовавшая средства на судебную медицину, заявляет, что готова дать еще денег — и, говорят, весьма крупную сумму, — но она практична и пожелала увидеть конкретные приготовления, чтобы понять, на что мы готовы, до того как ляжет в больницу для серьезной операции, которая, как она опасается, может прервать ее жизнь»[161].

Для следующего пожертвования Ли поставила условие: она будет курировать библиотеку (если переживет операцию), чтобы и дальше наполнять коллекцию по своему усмотрению. Конант отдал указание подчиненным содействовать Ли всеми возможными способами.

В новую библиотеку вошли все редкие тома из коллекции Ли, а также одна из трех полных подшивок журналов Массачусетского судебно-медицинского общества и переплетенные тома европейских изданий по криминологии и судебной медицине. Библиотека Маграта по судебной медицине стала крупнейшей в мире[162].

Конант был одним из знаменитых ученых, участвовавших в церемонии посвящения библиотеки Маграту 24 марта 1934 года. Сам Маграт, сраженный болезнью, не смог присутствовать. «Могучая личность Маграта и его талантливое исполнение обязанностей наглядно продемонстрировали превосходство системы судмедэкспертов над старой коронерской системой, — заявил Конант в своей речи. — Отживший офис коронера вынужден исполнять такое сочетание судебных и медицинских обязанностей, с каким не в состоянии справиться в сложных современных условиях… Природа проблем, с которыми сталкиваются коронеры или судмедэксперты, требует обращения ко всем ресурсам современной науки. Исследование должен проводить квалифицированный судмедэксперт, который при необходимости может обратиться за помощью экспертов из смежных отраслей. Это возможно только в том случае, если медицинская часть архаичной коронерской работы будет переведена на профессиональную основу, как это сделано в Массачусетсе. Доктор Маграт — один из немногих людей, посвятивших все свое время и энергию этой важной работе, он многое сделал, чтобы задать высокий стандарт профессии. Джордж Маграт заложил традиции, которые важны не только для этого штата, они окажут влияние на практику по всей стране, по мере того как старая коронерская система будет постепенно вытеснена системой судмедэкспертов».