— Я хочу этого, — заявил Дарен. — Если Байтон скажет, что у меня есть право управлять этим поместьем, я постараюсь делать это как можно лучше. Быть может, однажды…

Он умолк. И крепко сжал челюсти, показывая, что продолжать не намерен. Джерин, впрочем, и не пытался выведать, что он имеет в виду. Он и так знал, что таится за недосказанным. Однажды он умрет, и тогда Дарен унаследует его обширные владения наряду с одиночным поместьем Рикольфа.

Что ж, сын был прав. Так когда-нибудь и случится. А если у гради все сложится, то это случится еще до конца года. Правда, если у гради все сложится, Дарен унаследует лишь могилу.

— Жаль, что я не могу поехать с тобой, — вздохнула Силэтр.

Но это было сказано не серьезно. Если бы Силэтр всерьез сожалела о том, что не может отправиться на юг вместе с Джерином, Вэном и Дареном, то ничто бы ее задержать не могло. Она с грустинкой в голосе продолжила:

— Мне очень хотелось бы посмотреть, как Байтон восстановил свой храм после землетрясения.

— Насколько я слышал, он абсолютно такой же, каким был прежде, — сказал ей Джерин.

Это вполне соответствовало реальности и могло послужить достаточным утешением, за одним лишь единственным исключением. Когда за восстановление разрушенного берется бог, на это стоит полюбоваться.

— А еще было бы очень интересно спуститься в подземелье для предсказаний в виде простой посетительницы, а не Сивиллы, чтобы со стороны посмотреть на состояние, в которое впадает пророчица.

— Именно потому, что ты раньше была Сивиллой, я и хочу, чтобы ты осталась здесь, — сказал Джерин. — Мои вассалы с большой готовностью тебе повинуются, поскольку знают, что когда-то через тебя вещал бог. И это прекрасно, если хочешь знать мое мнение, так как ты гораздо умнее любого из них.

— Даже Райвина? — спросила Силэтр с озорными нотками в голосе.

Она бросила взгляд в коридор, примыкавший к библиотеке, где они сидели и разговаривали. Из всех мест в Лисьей крепости это было самым надежным: вряд ли кто-нибудь мог сюда забрести. Только Райвин, получивший прекрасное образование, время от времени наведывался в хранилище книг в поисках какого-нибудь нужного ему свитка.

Джерин, прежде чем ответить, тоже посмотрел на приоткрытую дверь:

— Ты гораздо умнее Райвина, потому что знаешь, что с помощью ума не всегда можно найти ответы на все волнующие тебя вопросы, а он так этого до сих пор и не понял.

— Благодарю тебя за эти слова, — ответила мужу жена. — Если бы ты сказал мне что-то другое, я бы разозлилась, но за это тебе спасибо.

— На моем месте Вэн брякнул бы что-нибудь вроде «Хо!», — сказал Джерин.

— Несомненно, — согласилась Силэтр. — Возможно, он не раз произнесет это на пути в Айкос. Возможно, он предпримет еще кое-что, о чем Фанд лучше не знать.

— От меня она ничего о том не узнает, и от Вэна тоже, надеюсь, — ответил Джерин. — Плохо лишь то, что это не имеет никакого значения. Расскажет он ей о своих интрижках или не расскажет, она все равно будет его подозревать, и они обязательно поссорятся, когда мы вернемся. А может, она сама выкинет что-нибудь, чтобы развлечься и позлить Вэна, пока он отсутствует. Думаешь, тебе удастся удержать ее в рамках?

— Мне? — Силэтр уставилась на него в ужасе, не веря своим ушам, а затем схватилась за его руку так, будто она тонула в Ниффет, а он был бревном, по воле случая оказавшимся рядом. — О, пожалуйста, возьми меня в Айкос! Все, что угодно, только бы не стоять на пути Фанд, когда она что-то задумает!

Она рассмеялась, и Джерин тоже, но он знал, что в этой шутке была добрая доля правды. Дальше Силэтр заговорила уже вполне серьезно:

— Если кто-то и способен контролировать Фанд, то это Вэн, и наоборот. Но им трудно проделывать это в разлуке.

— Ты абсолютно права, — сказал Джерин и повторил: — Абсолютно. Пусть выходят из положения сами. Но в моем замке должен быть мир.

— Значит, ты все-таки хочешь, чтобы я ее усмиряла? — возмутилась Силэтр. — Прекрасно!

Дагреф сунул голову в дверь библиотеки.

— Кого тебе надо усмирить, мам?

— Человека, о котором мы говорили, — отозвалась Силэтр.

— Расскажите мне! — потребовал Дагреф.

Любой ребенок на его месте потребовал бы того же и, получив отказ, успокоился, но Дагреф на этом не остановился:

— Почему вы не хотите сказать? Боитесь, что я обо всем разболтаю? А этот человек разозлится? — Тут лицо мальчика просветлело. Его же вопросы подсказали ему ответ. — Бьюсь об заклад, вы говорили о тете Фанд! Никого другого так быстро не разозлишь. Почему вы молчите? Я никому бы не выдал этот секрет. Он ведь связан с отъездом дяди Вэна, не так ли?

Джерин и Силэтр переглянулись. Дагреф уже не в первый раз проделывал с ними такое. Благодаря своему неустанному стремлению к точности он далеко пойдет, если только, по собственному недосмотру, это стремление не доведет его до беды. «Сейчас ему девять, — подумал Джерин. — А каким же он станет, когда повзрослеет?» На ум приходил лишь один ответ. Таким, как сейчас, только рьяней, дотошней. И отца это малость тревожило. Даже больше, чем малость. Он сказал:

— Нет, сын, мы говорили об одной из деревенских коров и о том, что мама должна делать, если у нее выведутся цыплята.

— У коров не бывает цыплят, — возмущенно возразил Дагреф, но потом догадался: — А, ты так шутишь.

Он произнес это тем же тоном, каким Джерин обычно разговаривал с крепостными, допустившими незначительную оплошность. Прощая, однако, предупреждая негодников, какое суровое наказание они понесут, ежели не возьмутся за ум.

— Да, шучу, — согласился Лис. — А теперь ступай и дай нам закончить наш разговор. — Зная, что скрытность в партии с сыном — почти всегда проигрыш, он все равно решил настоять на своем.

Но Дагреф удалился без пререканий. Чему Лис весьма удивился, пока не понял, что его сын, выиграв спор, не стал рисковать первым кушем ради второго. Джерин закатил глаза.

— И что нам с ним делать?

— Надеяться, что жизненный опыт придаст ему здравого смысла в дополнение к мозгам, — отозвалась Силэтр. — Такое часто бывает, знаешь ли.

— Да, если не считать Райвина.

Джерин осторожно взглянул в сторону двери. Он бы не удивился, если бы Дагреф вновь появился и спросил: «Почему не считать?»

Силэтр повела глазами в том же направлении — и, вероятно, по той же причине. Когда взгляды супругов встретились, они рассмеялись. Но Силэтр очень быстро вновь обрела серьезность.

— Если гради или Адиатанус нападут на нас, я не смогу повести людей в бой, — сказала она. — Кто тогда станет ими командовать?

Джерин тут же пожалел о своей последней шутке, так как на этот вопрос у него был лишь один ответ.