— Боги не допустят, — крикнул снизу сидевший на весле Дагон. Рейд видел, как прекрасно сложен этот юноша. Ну что ж, сам он тоже в хорошей форме. И Эрисса держит за руку его.

Корабль быстро набирал скорость. Неожиданно цель оказалась совсем рядом. Как и полагалось, соперники старались избежать столкновения. Но оснастка и устройство нового корабля были столь совершенны, что уйти от него на веслах было невозможно.

Люди Рейда часто отрабатывали этот маневр на сети, укрепленной на жердях. Весла с внутренней стороны взлетели вверх, с другой — продолжали работать. Удар был более бесшумным и мягким, чем ожидалось. Отход прошел негладко — сказалось отсутствие практики, но когда отошли, галера-мишень опрокинулась кверху килем. Ненагруженная, она не могла затонуть, но волны быстро разобьют ее на куски.

Победители радостно кричали. Побежденным было не до того: они вплавь добирались до лодок. Рейд и Сарпедон внимательно осмотрели свое детище.

— Никаких повреждений нет, — объявил мастер. — Этот корабль может в одиночку потопить целый флот! — он обнял американца. — О боги, ты сам не знаешь, что ты сотворил!

Эрисса была тут же. «Да, ты бог!» — воскликнула она. Не смея поцеловать его на людях, она склонилась и обняла колени Дункана.

Атлантида снова готовилась к празднику — на этот раз великому. Воскресал Астерион, чтобы оживить Вселенную.

Сначала ему полагалось умереть и быть оплаканным. За сорок дней до весеннего равноденствия кефту покрывали жертвенники материей, запечатывали пещеры и источники, носили по улицам свои священные символы — в перевернутом виде и в трауре, разрывали на себе одежду, истязали себя и молили Диктинну о милосердии. В течение следующих тридцати дней большинство жителей воздерживались от мяса, вина и плотской близости. В каждом доме день и ночь горели светильники, чтобы возлюбленное божество могло найти дорогу назад.

Но дела шли своим чередом. Снова начинала оживляться морская торговля. Весьма набожный народ, кефту все же не в состоянии были предаваться печали дольше, чем на несколько часов. А последние десять из сорока дней были уже праздничными. Бог еще не поднялся из царства смерти, чтобы соединиться со своей Невестой (которая одновременно приходилась ему Матерью и Бабкой), но люди уже чувствовали его приближение и заранее ликовали.

Даже здесь, на священном острове, возбуждение росло. Скоро девушки поплывут в Кносс, будут там танцевать с быками и юношами, скоро, скоро. Эрисса ежедневно занималась со своими воспитанницами. Рейд стоял в стороне и грыз ногти.

Почему Лидра отказывает ему во встрече? Неужели и впрямь так занята? Для Диора, когда ахеец появляется со своими тайными поручениям, у нее всегда находится время. Почему она не готовится к переселению? Когда Рейд набрался смелости и перекинулся с ней несколькими словами, понятными лишь им двоим, Лидра сказала, что связалась с Миносом. И вправду, между Атлантидой и Критом то и дело сновали лодки со жрецами: Ариадна сказала, что вопрос решается.

Вулкан тем временем изрыгал дым и, все чаще, пламя. Поля покрывались пеплом. Но ночам было видно, как из кратера вытекает лава, а наутро очертания склонов изменялись и над ними вился белый пар. Земля дрожала. Народ в тавернах толкова, что следует предпринять на случай сильного извержения, но Рейд не видел, чтобы кто-то занимался этим всерьез. Конечно, они и представить себе не могут, каким будет взрыв. Да и сам он не может.

Если бы сказать им всю правду!

На худой конец, здесь много лодок. Лодка есть почти в каждой семье и собраться можно за несколько часов. Но в море они долго не продержатся. Время уходит неумолимо, они с Эриссой стоят на дрожащем склоне так близко друг к другу, что Памела и дети не в силах разделить их, и Эрисса говорит: «После праздника мы станем мужем и женой, мой милый, мой бог», — а гора содрогается и бросает на них отблески пламени.

Шел дождь — несильный, почти весенняя изморось. Пусть идет до утра, он не помешает девушкам отправиться на Крит.

Лидра сидела под изображением Судьи Гриффина. Черное платье ее в свете лампад казалось тенью, на фоне которой белело ее лицо.

— Я вызвала тебя в столь поздний час по важному делу, изгнанник. Нас никто не слышит. Стража за дверью.

Рейду стало зябко. Теперь не выкрутишься. Дверь крепкая, но недостаточно крепкая для стражников. А они выполнят любой ее приказ.

— Чего желает моя госпожа?

— Слушай. Ты хочешь отправиться завтра с Эриссой. Этого не будет. Ты останешься здесь.

И он понял, что клетка захлопнулась.

— Ты не был откровенен со мной, — продолжала она. — Неужели ты думал, что мы с Днором не говорили о твоих товарищах из Египта и об этой женщине? Если ты утаил часть правды, откуда мне знать, что ты вообще не лжешь? Что царевич Тезей не враг, а избранник богов?

— Госпожа моя, — услышал он собственный голос. — Тезей использует тебя как орудие. Как только ты перестанешь быть ему нужна, он оставит тебя…

— Замолчи, если хочешь жить! — крикнула она. — Стража! Страха, ко мне!

Он знал, он знал: задолго до этого человек с глазами льва вошел в ее одиночество и пообещал ей то, чего не мог обещать ни один смертный. Что, если удастся, он сделает ее царицей, но для этого она должна помочь ему свергнуть своего государя.

«Почему я не видел этого раньше, — казнил себя Рейд. — Наверное, потому, что не искушен в интригах и еще потому, что не хотел отказаться от своего маленького рая, который она мне тут устроила». — Он понял: Лидра передавала все его слова Тезею, в этом и было ее предназначение, в этом, и еще в том, чтобы держать заговор втайне, обманывать критян и не дать мне возможности сказать правду всем.

Сколько томительных ночей, пока храмовые девушки шептались по своим комнатам, сколько томительных лет ждала она этой возможности? И каким богам она при этом молилась?

Один за другим приходили корабли. Все побережье было занято, и вновь прибывшие становились на якорь. Среди них был и большой корабль Олега: его было трудно вытащить на берег, а русский к тому же хотел уберечься от любопытных, болтунов и воров. Команды жили в палатках на берегу и моряки ходили в Афины развлекаться, но много народу оставалось и в лагерях.

Хриплые окрики встретили ее среди дыма костров. Несколько ахейцев обступили ее. Она не обращала на них внимания, но чувствовала взгляды спиной. Женщина здесь, без спутников? Кто она такая? Конечно, шлюха, пришла подзаработать. Но она отвергала все предположения. Может быть, у нее свидание с каким-нибудь важным лицом в палатке? Но вожди живут не здесь, а в городских гостиницах, самые же знатные — во дворце… Моряки пошумели и вернулись к своим кострам, чтобы продолжить игру в кости и состязания в силе, ловкости и похвальбе.

Она подошла к лодкам. При виде ее перевозчики оживились.