– Стелла, успокойся!

– Ты сумасшедшая! – выкрикнул Итан. – Ты и сама это знаешь, да? Ты абсолютно сумасшедшая!

– Ты самый отвратительный тип во всем мире! – визжала Стелла.

– Да я чуть не разбился из-за твоего дружка-идиота и его глупой игрушки! – в ярости ответил Итан.

– Этого нарвала сделал отец Бини!

– Ну, сделает еще одного. – Итан пожал плечами. – Большое дело!

– Его отец пропал восемь лет назад, – чуть спокойнее заговорила Стелла. – Он отправился в экспедицию через Черный Ледяной мост и не вернулся! И этот нарвал – самая драгоценная для Бини вещь!

Итан на мгновение как будто растерялся. Но потом нахмурился:

– Ну, только совершенно ненормальный мог попытаться перейти Черный Ледяной мост. Все знают, что оттуда никто не возвращался. И только слабоумный мог взять самую дорогую для него вещь в экспедицию. И откуда мне было знать? Я же не…

– Ты худший в мире член команды, – перебила его Стелла. – Ты эгоистичен и груб. Спорю, именно из-за этого твой брат не поехал в эту экспедицию! Спорю, он и рядом с тобой стоять не хочет!

Остатки краски схлынули с лица Итана, и без того бледного. На мгновение Стелле показалось, что он вообще больше ничего не скажет.

Но Итан наконец заговорил – тихо, очень тихо:

– Моего брата здесь нет потому, что он погиб в море Ядовитых Щупалец.

Вряд ли Стелла почувствовала бы себя хуже в этот момент, даже если бы Итан ее ударил. От стыда ее бросило в жар. А Феликс это знал, сообразила Стелла. И именно поэтому просил ее быть с Итаном помягче, именно поэтому он упомянул о битвах, о которых Стелле ничего не известно. Феликс устыдился бы за нее, если бы услышал то, что она сейчас сказала. Стелла ненавидела себя, ей хотелось взять назад свои слова.

– Итан, я не хотела… – начала было она.

Однако маг отвернулся от нее, держась за голову.

– Боже, у меня из-за вас всех просто безумная головная боль!

– Ты вообще как, в порядке? – тихо спросил Шай.

– В порядке? – недоверчивым тоном переспросил Итан. Он опустил руки, и Стелла отчетливо увидела, как раздулись его ноздри. – Да разве я могу быть в порядке, ты, слабоумный? Ты разве не слышал, что я только что сказал? Мой брат погиб! Ты сам был бы в порядке на моем месте? Ничего больше не будет в порядке в моей семье, никогда!

– Мне очень жаль… – тихо произнес Шай.

Он протянул руку, словно желая коснуться плеча Итана, но маг оттолкнул его.

– Да как ты смеешь жалеть меня! – Его глаза вспыхнули в холодном лунном свете. Он казался мертвенно-бледным. – Мне не нужна твоя жалость! И мне не нужна твоя дружба! Я просто хочу прожить достаточно долго, чтобы вернуться из этой экспедиции к своей команде! Вот и все!

Он развязал веревку на талии, отвернулся и пошел к рубке. Стелла поспешила за ним. Она просто чувствовала, что должна что-то сказать, постараться как-то смягчить собственные резкие слова.

– Итан, послушай…

– Оставишь ты меня в покое? – огрызнулся он. – Ты права, успокоилась? Я эгоистичен. И это обходится мне дороже, чем ты можешь вообразить.

Он помчался дальше. Стелла ничего больше не могла сделать – только последовать за ним по палубе к рубке. Она посмотрела в ночное небо, уже полное снежной круговерти. Снегопад усиливался – а значит шансы отыскать утром нарвала Бини сводятся к нулю. К тому времени он окажется погребенным глубоко под снегом, даже если удастся понять, куда он упал.

Стелла понимала, что Итан прав: Бини не стоило брать с собой в экспедицию столь дорогую для него вещицу. Но все равно ей было тяжело, она переживала за своего друга. А теперь еще добавились переживания за Итана.

Маг открыл дверь рубки, и все они присоединились к Бини. Тот устроился в углу и спокойно раскладывал зеленые мармеладные шарики на одинаковые кучки. В центре рубки находился большой штурвал, покрытый красными пятнами ржавчины, на ветхих стенах висели карты. Было сыро, душно, но здесь, по крайней мере, имелись четыре стены и крыша, способные защитить исследователей от ночного снегопада.

Шай расстегнул свою сумку и раздал одеяла. Все взяли их молча. Стелла уже хотела отвернуться, когда Шай протянул ей что-то еще. Это оказалась маленькая птичка, собранная из крохотных бусинок и драгоценных камешков, переливавшихся голубоватым и зеленым цветами.

– Ох, это же колибри! – воскликнула Стелла, беря птичку.

– Вообще-то, это ловец снов, – уточнил Шай.

Он крепко стукнул птичку по голове, и та вдруг ожила, быстро захлопала крылышками и запорхала вокруг Стеллы.

Понизив голос так, чтобы его слышала только Стелла, Шай сказал:

– Я подумал, она может избавить тебя от кошмара.

Стелла хотела было заявить, что никакие кошмары ей не снятся, но по выражению лица Шая поняла, что смысла в этом нет.

– Все в порядке, Спарки, – добавил Шай мягко. – Для каждого из нас ночи наполнены хорошими и дурными снами. Когда я был маленьким, мне снились страшные сны, и бабушка сделала для меня эту птичку. Ловцы снов не любят хорошие сны, они для них слишком сладкие, зато просто сходят с ума по кошмарам. Слопают их сразу, как только те появятся, до тебя они и добраться не успеют.

Маленькая птичка так быстро махала крылышками, что просто зависала в воздухе над головой, будто настоящая колибри. Стелла повернулась к Шаю:

– А о чем были твои кошмары?

И тут же пожалела о своем вопросе. Шай ведь мог счесть ее слишком навязчивой.

Но он как будто ничего не имел против.

– Мне снилось, что я волк и попал в капкан. Видишь ли, когда я подрастал, у нашей деревни возникли проблемы с дикими волками. Быть волчьим шептуном не всегда весело. На самом деле иногда это очень даже невесело. Ты повесь эту птичку над собой, когда ляжешь спать, – добавил он. – Она тебя защитит.

Стелла шепотом поблагодарила его, а потом пошла к сидевшему в углу Бини. Он молча подвинул к ней горку мармеладных шариков, и они съели их, сидя рядом. Потом Стелла повесила ловца снов на штурвал и улеглась рядом со своим другом.

Все полярные исследователи закутались поплотнее, натянув на головы капюшоны, и от их меховой отделки ушам стало тепло и уютно. Посмотрев на обнаженную светловолосую голову Итана, Стелла попыталась угадать, не пожалел ли он о том, что отказался от шапки Бини. Но если и пожалел, то помалкивал. Вообще-то, все были не в том настроении, чтобы много разговаривать. День выдался длинный. И исследователи, не сказав друг другу ни слова, заснули.