на краешек стула у большого стола и облегченно выдохнул:

— Ну, все. Покончил я с этим базаром.

Беспалов понял, что Биденко бросил ненавистную ему работу.

— Кофе будете? — спросил Беспалов.

— А почему бы и нет? Пьют же его белые люди, — засмеялся Биденко и спрятал ноги под стул. Правый носок у него был дырявым, из него выглядывал большой палец, и бывшему сержанту не хотелось, чтобы это заметил командир.

Беспалов, сделав вид, что не заметил, поставил на стол две чашки, насыпал в них кофе, налил кипятку. Через минуту по всей квартире разнесся тончайший аромат.

Биденко повел носом и, посмотрев на Беспалова, сказал:

— Не помню, когда в последний раз ощущал такое благоухание.

— Да, на базаре запахи совсем другие, — заметил Беспалов.

— Там все смердит. — Биденко пододвинул к себе сахарницу, положил в чашку с кофе два кусочка. Выдержав паузу, размешал кофе ложечкой и, отхлебнув глоток, сказал:

— Я, когда шел к вам, подсчитал, сколько имеет Джабраилов только с одного рынка. В год на нем продается около десяти тысяч тонн мяса. Десять миллионов килограммов. Все, что не успеют продать за день, вечером сдается на мясокомбинат, который тоже принадлежит Джабраилову. С каждого килограмма он имеет минимум сто рублей чистой прибыли. В год получается миллиард. И все наличкой. И это только за мясо. А ведь ему принадлежат все лотки и киоски, данью обложено каждое рабочее место. Гостиницы, туристические компании тоже его. Когда начинаешь об этом думать, на голове шевелятся волосы. Ведь с этого миллиарда в сельское хозяйство не возвращается ни копейки. Получай его крестьяне, они бы жили лучше американцев.

— Мы же сами проголосовали за капитализм, — с усмешкой ответил Беспалов. — А при нем успех и совесть несовместимы.

— Я за него не голосовал, — сказал Биденко, сделав обиженное лицо. — Меня и раньше многое устраивало. Кое от чего, конечно бы, отказался. Но все базовые принципы оставил.

Он снова отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и сказал:

— Жена письмо прислала из Забайкалья. Просит денег. Осенью дочка в школу пойдет, а одеть не во что.

— Бог даст, поможем.

Беспалов смотрел на Биденко, а видел сестру и всю ее семью, с утра до вечера копошащуюся на своем огороде и не знающую, как свести концы с концами. У нее те же проблемы, что и у жены Биденко. А ведь такой богатый колхоз у них был. Племенной скот разводили, свиноферму на шесть тысяч голов держали, пшеницы по тридцать центнеров с гектара убирали. Доярок и механизаторов каждую зиму в санаторий набираться здоровья отправляли. А потом вдруг кто-то объявил сельское хозяйство черной дырой, и сразу ничего не стало. Но ведь оно живет до сих пор. Если Джабраилов только с одного рынка такие деньги имеет, сколько же он получает с остальных? «Да, пока нас заставляли воевать, другие в это время прибирали к своим алчным рукам все, что было создано нашими отцами, — думал Беспалов. — Даже девушек, которых теперь тоже выставили на продажу. Аслан себе вон какую отхватил. Отправь ее на конкурс красоты, она мисс Вселенной станет».

Беспалов вытащил из тумбочки несколько чистых листов бумаги, положил их перед Биденко и сказал:

— Нарисуйте здесь подробный план банка «Доверие». Вы ведь в нем были несколько раз. Нам нужно знать входы и выходы, коридоры, расположение комнат, сигнализации. То есть провести полную рекогносцировку. Мы должны знать все, что там находится, как Отче наш. Без этого ни на какое задание идти нет смысла. Потому что любая, даже маленькая проблема, чревата жертвами.

Биденко на несколько мгновений задумался, потом достал ручку и начал чертить план здания. В квартире снова раздался условный звонок, и Беспалов, оставив сержанта за столом, пошел открывать дверь. На этот раз за ней стоял Елагин. Войдя в коридор и поздоровавшись, он потянул носом воздух и спросил:

— Кофейком наслаждаетесь?

— Для вас тоже чашка приготовлена, — ответил Беспалов.

Вскоре пришли остальные. Все уселись за большим обеденным столом, перед каждым стояла чашка кофе. Беспалов обвел всех взглядом, положил ладони на край стола и негромким, спокойным голосом сказал:

— Через три дня на ипподроме соревнование на приз губернатора, в котором участвуют лучшие лошади и делаются самые большие ставки. Но для нас важно другое. В день соревнования банк не работает, но именно в этот день в него легче всего попасть, потому что туда привозят деньги. Активная фаза операции начинается сразу после того, как из банка выходят инкассаторы. Пассивная — за два часа до этого. Мы должны точно установить, кто из сотрудников придет в банк, кто будет их охранять. Нам надо решить две проблемы. Локализовать охранника у ворот и открыть внутреннюю дверь, запирающуюся на два обычных и один электронный замок. Кто имеет соображения на этот счет?

— Надо придумать, как выманить охранника, — сказал Елагин. — Если мы будем нападать на него в будке, он может успеть включить сигнализацию.

— Как устроена система дежурства? — спросил Беспалов. — Кто-нибудь знает это? И что за люди служат там в охране?

— Исключительно кавказцы, — сказал Глебов. — Сутки дежурят, двое отдыхают. Очень горячие. Один респектабельный мужичок попытался однажды при мне поставить машину около шлагбаума. Другого места на улице не оказалось. Охранник выскочил, вытащил его из машины и так врезал, что у мужичка оказалась сломанной челюсть.

— Неужели? — удивился Беспалов. — Неужели охранник так легко клюнул на подобную дешевку?

— Все, кто служит у Джабраилова, чувствуют свое превосходство над остальными. Они — из неприкасаемых. Поэтому такие нетерпимые.

— Нам это только на руку, — заметил Беспалов. — Что с электронным замком? Он открывается с помощью карты. Я, честно говоря, не очень разбираюсь в таких штучках. Есть возможность открыть его быстро и без шума?

— Элементарная, — сказал Глебов. — Нужно на мгновение обесточить здание. Там же во дворе стоит щитовая. Надо открыть ее, на полсекунды отключить и снова включить рубильник. В банке этого никто не заметит, электричество у нас часто мигает. Полсекунды хватит на то, чтобы открыть дверь.

— Кто разбирается в этом?

— Я, — сказал Биденко.

— Хорошо. — Беспалов отодвинул чашку. — Теперь о форме одежды. Нам нужна серая камуфляжная форма, какую носит частная охрана. Кроме того, черные шапочки и боксерки.

— Какие еще боксерки? — спросил Биденко.

— Те, в которых боксеры выступают на ринге.

— А это еще зачем? — не понял Биденко.

— Затем, чтобы нас не услышала даже мышь, когда мы окажемся в банке. Вы хотели, чтобы мы вломились туда в подкованных солдатских ботинках?

Биденко опустил голову. Беспалов, повернувшись к Елагину, спросил:

— Когда мы сможем достать форму?

— Завтра. Ее продают где угодно,