Прочистила горло, собрала волю в кулак и начала. В конце концов, мелодия у песни простая, не требующая великих вокальных данных.

Песен ещё не написанных сколько?

Скажи, кукушка, пропой.

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой; звездой.

Начав петь, я вдруг почувствовала, что гортань слушается меня, словно петь – это моё естественное состояние. Странно, что-то я не припомню в воспоминаниях Жардетты, что она этим часто занималась. Нет-нет, это нечто явно новое для нас обеих.

Солнце моё, взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак.

И если есть порох — дай огня.

Вот так…

Конечно же, я не удержалась и под легендарные слова таки сжала свой кулак. И многозначительно посмотрела на короля, мол, есть в тебе огонь, солнце моё? Хотя, у кого я спрашиваю – у глыбы льда? Или всё-таки нет? Кажется, в его взгляде мелькнуло очень даже горячее чувство. Вряд ли большой симпатии, но хоть какая-то эмоция.

А потом Остапа понесло. То ли из-за драйва, то ли по привычке, ведь в последнее время я слушала эту песню в исполнении Полины Гагариной, а не Виктора Цоя, но я запела выше. И что самое удивительное – у меня получилось!

Кто пойдёт по следу одинокому?

Сильные да смелые головы сложили в поле, в бою.

Мало, кто остался в светлой памяти,

В трезвом уме, да с твёрдой рукой в строю, в строю…

Ух, как я, оказывается, могу! Похоже, без Тарра дело не обошлось – вон как мелодия льётся, да так горячо, так проникновенно, аж у самой мурашки по рукам поскакали. А уж как засверкали глаза короля, распаляя меня ещё больше. Заставляя вновь и вновь повторять удивительные выверты Полины, которые она привнесла в эту воистину легендарную песню.

Да, особо олдскульным ценителям не нравится её интерпретация, а вот мне очень даже. Прямо в бой хочется после того, как её послушаешь.

Где же ты теперь, воля вольная?

С кем же ты сейчас ласковый рассвет встречаешь?

Ответь!

Хорошо с тобой да плохо без тебя.

Голову да плечи терпеливые под плеть, под плеть!

Ты, Солнце моё, взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак.

И если есть порох — дай огня!

Вот так.

Последнюю строчку я так провопила, что в окнах треснули стёкла. Упс, кажется, я перестаралась.

Остолбенели все. И участницы, и гранд дама, и охранники, и король. Кстати, а лысого мага почему-то не было, интересно, куда он подевался? И Жреца не видно.

Сделав в очередной раз местный реверанс, я скромно удалилась на своё место. Так и подмывало вновь напроситься на тет-а-тет, но рисковать не стала. Пусть сначала в себя придёт, регламент соблюдёт, раз уж жить без него не может. А потом можно и снова напомнить о себе, хотя вряд ли он обо мне забудет после такого эффектного исполнения.

— Эмм… — Паталла нарушила общее молчание. — Итак, это была последняя участница – Жардетта. Ваше Величество, хотелось бы услышать ваши замечания. Возможно, вы захотите выделить кого-нибудь из конкурсанток, кто произвёл на вас сильное впечатление.

Король молчал. Он лишь вцепился в подлокотники своего роскошного кресла так, что пальцы побелели, и смотрел куда-то внутрь себя. Губы сжались в тонкую нить, всё тело напряжено, того и гляди взорвётся. Я буквально видела, как начинает булькать крышечка на закипающем чайнике его самообладания.

— Последняя, — выдавил он спустя некоторое время.

Было видно, что он отчаянно борется с эмоциями. По лицу пробежало что-то вроде судороги, взгляд впился в меня, словно хотел убить.

— Жардетта, — он сглотнул и вновь продолжил: — проходит дальше, по остальным решай сама.

Коллективный потрясённый вздох был ему ответом. О, как оскорбились те, кто выступал первыми, а уж как изумились простолюдинки! Паталла держалась, как бравый солдат на поле боя. Она мигом сориентировалась, отсортировала совсем уж никчёмных, причём из всех прослоек общества, и отправила всех с Богом по комнатам. Готовиться к ужину.

— Жардетта пусть останется, — проронил король, заставляя всех замереть.

И вновь вздохи, шепотки, косые взгляды в мою сторону, а потом… тишина.

— И о чём ты хотела со мной поговорить, незнакомка? — Король встал, извлёк из кармана какой-то флакон, откупорил. — Вообще, его в воде разбавлять надо, но не досуг сейчас.

С этими словами он лихо глотнул прямо из горлышка, закашлялся, потому что влилось в него явно больше нужного, скривился и… осел на пол, словно резко опьяневший человек.

Ё-моё! Только к какому-то конструктиву дело пошло, и снова форс-мажор! Так, срочно щупать пульс и узнавать, чем он там нахлебался. И врача кудрявого позвать.

[1] Горячая новинка, буквально пару дней назад мне прислали сей опус. Авторство то же.

— Чёрт, это платье не приспособлено для сердечно-лёгочной реанимации, — пробурчала я, поводя плечами и готовясь к экстриму. — Хорошо, хоть без корсета и лишних украшений. Ладно, соберись, тряпка, ты врач!

Я резко выдохнула, настраиваясь на рабочий режим: чёткий, спокойный, без лишних соплей. Серёжек и колец на мне не имелось, значит, зацепиться будет нечем. А с платьем я как-нибудь справлюсь.

— Вызвать врача или лысого мага, а лучше обоих, — выдала оторопевшим стражникам.

Сама при этом взялась за короля и уложила его ровно, как требуется по инструкции. Принялась работать.

— Вялость, сознание спутано, нарушение координации движений, урежение дыхания, бледность кожных покровов, холодные конечности, холодный липкий пот, — проговаривала по привычке, ибо охранникам эта информация была без надобности.

Убрала шейный платок, расстегнула все пуговицы на камзоле и рубашке, ослабила брючный ремень. Ничего не должно сдавливать его дыхание.

Встряхнула за плечи и громко, чётко спросила:

— Слышите меня? Как вас зовут?

— К-ко-ко, — невнятно пролепетал король, мутный взгляд которого мне совершенно не нравился.

— Что было во флаконе? — спросила я уже у охранников.

Те пожали плечами, мол, не в курсе.

— Это успокоительный эликсир, — подал кто-то голос.

Я мазнула взглядом, улавливая, что к нам присоединился какой-то пожилой мужчина. Не Бернулли. А жаль.

— Как часто он его принимает? — обратилась уже к нему, понимая, что с Коннартом каши не сваришь, как и с охраной.

— Дважды в день, но в последнее время куда чаще, — в голосе мужчины слышалось искреннее беспокойство. — Десять капель на стакан воды.