Савва вдруг понял, что не помнит имя той, что его интервьюировала и задавала разные удивленные вопросы. Но ему и ни к чему теперь ее имя. Служба безопасности Strekoz'ы собрала, пусть пока поверхностно, все необходимые сведения о ней, и в случае чего он заглянет в это досье. Скорее всего, это излишняя предосторожность — в том нечаянном компромате, который собрала эта пытливая особа, ничто не наводит на прокурора Помелышева. Если не знать, что он начинал карьеру в Емельянове… Но компромат есть компромат, даже нечаянный, поэтому гипотетически эта женщина… о, вспомнил, ее зовут София — может представлять опасность.

— Тогда мне нужно внести изменения в проект! — забеспокоилась Стелла, но Савва поспешил распрощаться, перенаправив ее на свою помощницу.

Стелла с ней сработалась, у той тоже были дурацкие шляпки, которые она якобы купила в Лондоне. А Савве некогда было думать о проектах, потерявших актуальность. Для него это было развлечением, вишенкой на торте для его самой главной темы — для SaveAnima. На примере причинно-следственных связей собственной органики и психики он хотел поймать за хвост некоторые туманные предположения. О том, почему и зачем ему два сердца. Его всегда уязвляло, что к этому явлению современная медицина проявляет так мало внимания. Но — теперь не до этого! Теперь надо все выяснить о папе Лёве. Да, он так смешно называл своего отчима. Так сложилось. Во-первых, сделать из фамилии имя придумала мама, чтобы не называть нового мужчину именем старого. Их одинаковые имена совсем некстати, и к чему неприятные вибрации! А во-вторых, Савва добавил свой штрих, чтобы подчеркнуть, кого он считает папой. Но при этом он спокойно принимает биологическую реальность, в результате которой отца у него два. Два отца и два сердца. И согласно истории, рассказанной няней Людмилой Гавриловной, совершенно дикой истории, — папа Лёва соучастник убийства. Точнее, он выглядит таковым… Такие нейросетки Савву озадачили. Это было бы очень интересно, если бы он изучал чужие семейные хроники. Но в качестве фолианта о собственных родственных узах — несколько экстравагантно. Все затруднял тот факт, что Савва помнил Людмилу Гавриловну смутно, но тепло. А из этого не составишь верной стратегии. Савву вообще настораживала симпатия без веских логических причин. В данном случае он этих причин не помнил. Какие причины у ребенка любить постороннего человека? Он дает ему то, что не могут или не хотят дать родители. Но может ли только благодаря этому образоваться стойкая привязанность, или для нее необходимы дополнительные условия? Почему няня запомнилась — ведь Савва почти никого не помнил из раннего детства… Почему она решила, что он почуял ее влюбленность в папу Лёву? Он знать не знал о ней! Няня идеализировала своего воспитанника — может, в этом корень его привязанности? Но тогда она не настоящая, тогда это просто детская тяга к манипуляции.

Впрочем, не все ли привязанности таковы?

И все же кто она, в конце концов, эта памятливая отсидевшая няня, и чем все грозит? Сложно представить, что некие злоумышленники найдут Людмилу Гавриловну за печкой — но что, если она сама начнет кого-нибудь искать? Именно сейчас, когда в ней всколыхнулось прошлое… Искать не кого-нибудь, а свою бывшую любовь!

А если зайти с другой стороны, не унимался в своих размышлениях Савва — почему мама с папой Лёвой сняли дачу именно там, где прокурорствовал родной папаша?! Помелышев отжал у кого-то дом и предоставил таким образом своему отпрыску алименты? Что ж, это вполне правдоподобно. У мамы не спросишь.

А что, если… что, если Савва знает, что развяжет ей язык?! Подсыпать кое-что в еду. Это, конечно, жестковатый метод, но он по-честному испробовал его на себе. Правда, последствия могут быть непредсказуемые… о нет, это на самый крайний случай! Но забавно, что это пришло в голову.

Но пока надо попытаться все распутать самому. Потому что в этой истории кому угодно может померещиться крайне неприглядная уголовщина. Например: папа Лёва и прекрасная няня по преступному сговору грохнули некую Горгону, няню замели, а потом, как говорится, шли годы, прокурор, ее посадивший, давно уже не прокурор, он успел провороваться и чудом избежать тюрьмы… Но старая любовь не ржавеет! Папенька-отчим по прошествии двух десятилетий пришил хоть и бывшего, но все равно прокурора — бывших не бывает! — из романтической мести. Возмездие его таки настигло!

Вот приблизительно какую картину могут представить пронырливые борзописцы на суд невзыскательного зрителя вечерних ток-шоу. Убийца и жертва — отец и отчим преуспевающего молодого бизнесмена Саввы Лёвшина, создателя и владельца прогрессивного рекрутингового портала Strekoza.com… Сочный, крепкий скандал! И по сравнению с ним то, чего Савва хотел избежать поначалу — разглашения его ближайшего родства с Помелышевым, — сущая безделица…

И тут до него дошло: разгласи малое, чтобы избежать большего! Да, собственно, зачем и разглашать — Савва понял, что погорячился. Позитивный имидж компании прежде всего! Надо просто вернуться к изначальной идее, которую подкинула Влада. Только идею перевернуть с ног на голову. Потому что Strekoza.com будет заступаться за обманутых дольщиков своеобразно. А именно — будет пытаться вернуть честное имя жертве. В конце концов, почему-то все решили, что убийство прокурора — лишнее доказательство его вины. Вот, дескать, проворовался, столько врагов нажил, что даже после отставки его грохнули. А может, потому и грохнули, что на сей раз он хотел препятствовать хищениям?! Какая свежая и дурацкая идея! Но ею Савва себя не запятнает, ведь она не касается сферы его разработок и проектов, она и должна быть мишурой, отвлекающей внимание. Помелышев под угрозой тюрьмы захотел вернуть деньги дольщикам, а подельники-совладельцы его за это отправили на тот свет. И не важно, что «Марилэнд» уже почти достраивает другой застройщик, то есть долгожданные квартиры покупателям будут возвращены, но благодаря другим вложениям. А те, что украдены… ну, как говорится, что упало, то пропало. Но стороннему обывателю плевать на логику! Главное, что Савва Лёвшин привлечет внимание к народной проблеме обманутых дольщиков, походя реабилитирует активиста Валентина Осипова и переведет стрелки со своего папеньки на его подельников. А если выплывет факт родства… впрочем, это маловероятно. Между отцом и сыном — никаких связей! А вот между сыном и отчимом — очень даже крепкие. В том числе и с юридически-формальной стороны. У них одна фамилия, их связывает отчество, пускай и общее на обоих отцов… нет, папе Лёве никак нельзя оказаться убийцей!

А биологического родителя почти не жаль. Прокуроры все продажные. Точнее сказать, к папаше есть куцая, как хвостик-атавизм, жалость. Биология есть биология, тут ничего не попишешь. Но эта жалость так ничтожна по сравнению с разъедающей детской фрустрацией — ведь Савва до сих пор в складках бессознательного лелеял образ всемогущего и высоко парящего отца-орла. И жутко таинственного! А тут всего лишь жалкий воришка прокурор в областной глуши…

Савва еще раз прошелся глазами по отчету о встрече Софии с Людмилой Гавриловной. И тут он заметил одну деталь, которая раньше ускользала от его внимания: дети! Дети Горгоны. Где же они теперь, Аня и Сема?

Сема… Савва задумчиво набрал свою помощницу: