Двое друзей Слейда присоединились к нему, и все они двинулись к раздевалке.

— Когда попробуешь, Слейд? — спросил один из парней.

На уроке химии я узнала, что Слейда зовут Грег, но все, похоже, обращались к нему по фамилии, даже учителя.

— В пятницу,— ответил Слейд,— Я собираюсь всех сразить. В смысле, полностью уничтожить. Я вырву Джарезу позвоночник и заставлю сожрать его.

«Очаровательно»,— подумала я, наблюдая, как они уходят.

Мое первое впечатление от Слейда оказалось правильным.

Я повернулась к Джил и Мике и увидела, как Мика подает ей бутылку воды. Похоже, в данный момент они во мне не нуждались, поэтому я подошла к проходившей мимо мисс Карсон.

— Моя сестра на солнце заболевает, — сказала я.— Ей очень трудно заниматься на такой жаре.

— Многим ребятам в первое время на жаре приходится нелегко,— понимающе отозвалась мисс Карсон.— Просто надо попривыкнуть. Вы сами отлично справляетесь.

— Просто мы с ней очень разные,— сухо проговорила я. Если бы она только знала...— Не думаю, что Джил «попривыкнет».

— Ничего не могу поделать,— сказала мисс Карсон,— Если я позволю ей не участвовать в игре, представляете, сколько ребят внезапно почувствуют «усталость на солнце»? Если у нее нет медицинского освобождения, ей придется потерпеть.

Я поблагодарила, пошла к Мике и Джил и, приближаясь, услышала слова Мики:

— Приведи себя в порядок, и я провожу тебя на следующий урок. Не хватало еще, чтобы ты грохнулась в обморок в коридоре.

Он помолчал, размышляя.

— Конечно, я буду несказанно счастлив поймать тебя, если ты будешь падать.

Джил все еще выглядела заторможенной (что неудивительно), но уже достаточно пришла в себя, чтобы поблагодарить. Пообещав вскоре вернуться, она отправилась вместе со мной в женскую раздевалку. Я посмотрела на ухмыляющегося Мику, и меня посетила тревожная мысль. Джил и без того испытывала большой стресс, поэтому я решила ничего ей не говорить, но, пока мы шли на последнее занятие, беспокоилась все больше.

Мика, как и обещал, отправился на урок вместе с Джил. Он сказал, что позже, когда наступит вечер, поучит ее играть в волейбол, если она захочет.

Когда мы стояли возле аудитории, мимо прошла девушка с длинными рыжими волосами и надменным выражением лица. За ней тащилась целая свита из других учениц. При виде Мики девушка приостановилась и перебросила волосы через плечо на спину, сверкнув широкой улыбкой.

— Привет, Мика.

Мика был сосредоточен на Джил и едва посмотрел на рыжеволосую.

— А, привет, Лорел.

Он пошел прочь, а Лорел смотрела, как он уходит, и лицо ее становилось все мрачнее. Он бросила угрожающий взгляд на Джил, снова перекинула волосы через плечо, теперь на грудь, и удалилась, явно разозленная.

«Ого! — подумала я, наблюдая, как она шагает по коридору.— Не ждать ли нам неприятных последствий?»

Для подобных случаев мне не помешало бы побольше узнать о невербальных сигналах, существующих в человеческом обществе.

Я отправилась в кабинет миссис Тервиллигер, и мы обсудили предстоящий семестр и мои основные задачи в качестве ассистента преподавателя. Мне предстояло много читать и переводить, что полностью меня устраивало. А в работу мою входила организационная помощь миссис Тервиллигер — еще одно дело, с которым я превосходно справлялась. Время пролетело незаметно, а едва освободившись, я поспешила на поиски Эдди.

Эдди с группой других парней ждал на остановке автобус, чтобы ехать обратно в общежитие.

Увидев меня, он задал свой обычный вопрос:

— С Джил все в порядке?

— Да... Ну, вроде того. Мы можем где-нибудь поговорить?

Лицо Эдди потемнело. Без сомнения, он подумал, что легион стригоев, охотящихся на Джил, уже в пути. Мы вернулись в одно из учебных зданий и нашли стулья в укромном уголке, где можно было насладиться кондиционированным воздухом. Я быстро просветила Эдди насчет Джил и ее солнечных злоключений на физкультуре.

— Я не думал, что будет настолько плохо,— мрачно сказал Эдди, эхом вторя моим мыслям.— Слава богу, Мика был там. Чем мы можем помочь?

— Нужно получить справку от наших «родителей» или доктора.

И хотя мне очень не хотелось это говорить, я добавила:

— Кит может упростить эту процедуру.

— Хорошо! — с яростью сказал Эдди,— Мы не можем позволить, чтобы ее там доводили до изнеможения. Я сам поговорю с преподавателем, если потребуется.

Я спрятала улыбку.

— Будем надеяться, до такого не дойдет. Но есть еще кое-что... Ничего опасного,— быстро поправилась я, видя, как Эдди снова принял воинственный вид,— Просто кое-что...

Я постаралась воздержаться от слов, приходивших мне на ум. «Ужасающее». «Неправильное».

— ...то, что беспокоит меня. Я думаю... Думаю, Мике нравится Джил.

Лицо Эдди застыло.

— Конечно, она ему нравится. Она милая. Он милый. Он всем нравится.

— Я о другом, и ты это понимаешь. Она ему нравится. Не просто по-дружески. Что будем делать с этим?

Эдди несколько минут пристально смотрел в другую сторону коридора, прежде чем снова повернуться ко мне.

— А почему мы должны что-то делать?

— Ты что?! — воскликнула я, потрясенная таким ответом.— Ты знаешь почему. Люди и вампиры не могут быть вместе! Это отвратительно и неправильно.

Слова слетели с моих губ прежде, чем я спохватилась.

— Даже дампир вроде тебя должен это знать.

Эдди печально улыбнулся.

— Даже дампир вроде меня?

Да, я говорила оскорбительные вещи, но никак не могла удержаться. Алхимики — и я в том числе — никогда не верили, что дампиров и мороев по-настоящему беспокоят проблемы, схожие с нашими. Они, может, и признавали такое табу, но годы учебы говорили мне: лишь мы, люди, относимся к этому табу по-настоящему серьезно. Вот почему работа алхимиков так важна. Если мы не будем следить за такими делами, кто же тогда будет?

— Я не шучу,— сказала я,— В этих вопросах мы все солидарны.

Улыбка Эдди угасла.

— Да, так и есть.

Даже Роза и Дмитрий, с их высокой сопротивляемостью к безумию, были потрясены, встретившись с хранителями — выродившимися мороями, свободно скрещивавшимися с дампирами и с людьми. Такие отношения были под запретом для всех трех рас, и нам крайне нелегко было спокойно относиться к подобному обычаю, пока мы были с хранителями. Они жили, прячась в Аппалачах, где Роза нашла превосходное убежище, когда вынуждена была скрываться. Игнорирование их дикарских манер казалось приемлемой ценой за предложенную ими безопасность.