продолжила: — У Дениса была невеста. Еще до меня. Они вместе, наверное, лет десять прожили, а потом из-за чего-то разошлись за месяц до свадьбы. Я не знаю подробностей — только то, что говорила мне свекровь. Где-то спустя год нашего брака я начала понимать, что меня Денис не любит. Он… он очень старался это скрыть. В том числе от себя. Но такое всегда чувствуешь. Всегда.

— Я не понимаю, — честно признался Ярослав. — Его.

Губы Лены изогнулись в грустной улыбке.

— Я тоже не понимала. Все это было очень сложно тогда, но у меня было достаточно времени, чтобы немного разобраться.

— Он не хотел быть один? Искал себе для удобства домохозяйку? — предположил Ярослав снова, забыв, что планировал молчаливо слушать.

— Нет, — заявила Лена уверенно, без секунды раздумий. — Быт Дениса не интересовал. Он столько работал, что почти не бывал дома. Я думаю, он… — Она отвела взгляд в сторону, снова прячась за внимательным изучением полупустого бокала. — Он просто убедил себя, что может начать заново. Со мной. — В ее голосе теперь звучала горечь. — Кто-то женится назло бывшей любви, а Денис как будто женился, чтобы что-то доказать себе, но иллюзия не могла просуществовать долго. Невозможно заставить себя разлюбить.

Последняя фраза в миг лишила Ярослава обретенного утром покоя. Он хотел знать, кого Лена имела в виду: себя ли или своего бывшего мужа.

— У тебя остались к этому Денису чувства? — задал он наконец напрашивающийся и главный для себя вопрос.

Глава 25

Не торопясь с ответом, Лена аккуратно подняла руку с бокалом к губам и отпила глоток вина. Мысленно она вернулась на несколько часов назад, к одному важному и очень своевременному разговору с братом.

Макс заявился к Лене поразительно рано, разбудив ее в шесть утра звонком в дверь. Резкая, пролетевшая по всей квартире трель заставила ее подскочить на кровати в испуге и сонной растерянности. Она понятия не имела, кому понадобилась едва ли не на рассвете.

Оказалось, по ту сторону порога Лену ожидал Макс. Помятый, уставший и… не протрезвевший, несмотря на утренний час. Алкогольными парами от него несло очень красноречиво.

— Макс? — В голосе Лены не осталось ничего, кроме паники. — Что стряслось?!

Тот покачнулся и в поиске опоры ухватился за дверной косяк. Нахмурившись, будто прицеливался, ступил на коврик внутри квартиры и, прислонившись к стене справа от себя, проговорил, тщательно артикулируя:

— Да так, систер. Небольшие проблемы. — Вопреки созданному его внешним видом впечатлению основная доза хмеля из Макса, судя по ясности речи, уже выветрилась.

Продолжив обеспокоенно и тщательно осматривать брата с головы до ног, Лена закрыла дверь и отступила вглубь коридора.

— Расскажешь? — спросила она с осторожностью.

Макс дернул плечом и потряс головой, наверное, пытаясь избавиться от вызванной опьянением и отсутствием сна усталости.

— Не знаю, — ответил он тоскливо и словно робко поинтересовался: — Можно я для начала в душ?

— Ты не уснешь там? — Прищурившись, Лена попыталась оценить, не опасно ли допускать Макса до скользких и мокрых поверхностей в его нынешнем состоянии.

— Не, — заверил он ее, как будто и правда гарантировал стабильность собственных навыков, — нормально.

— Хорошо, иди, но быстро, — предупредила Лена сразу. — Я тебя, как в детстве, теперь в одиночку из ванной не вытащу. — Макс слабо улыбнулся воспоминаниям, на что она и рассчитывала.

Пока брат принимал душ, Лена приготовила сытный завтрак и заварила чай, намеренно проигнорировав кофе — Макс и без того был относительно трезв. Одна из двух ее задач была проста: накормить и уложить спать — с последствиями алкогольной интоксикаций молодой и здоровый организм отлично справится сам. Как подступиться ко второй, куда более сложной задаче — выпытать у брата причины несвойственного ему прежде похоронного настроения, Лена не знала.

Вернувшийся из ванной спустя минут десять Макс выглядел уже куда лучше и свежее, но вот его потухшие глаза не изменились ничуть. Такая там была бездна отчаяния, что Лена по-настоящему, до стужи в груди, испугалась.

Дождавшись, когда Макс немного придет в себя и поест, она рискнула повторить свой вопрос:

— Что у тебя случилось? Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Отодвинув тарелку и отложив приборы, Макс уперся локтями в стол и изнемождено опустил на руки голову. От его тяжелого, надорванного вздоха у Лены защемило сердце. Не глядя на нее, он неохотно, наверняка с трудом решившись на откровенность, выдавил:

— Лизка с парнем замутила, а я… — Макс замялся, явно не осмеливаясь озвучить собственные чувства и не находя им менее откровенной замены.

— Так вы с Лизой… — желая ему помочь, предположила Лена.

Он не дал ей договорить:

— Нет. Только я, систер, — Макс горько, по-взрослому, усмехнулся. — Только я.

Лена поражено выдохнула и уставилась на брата во все глаза. Почему-то ей и в голову не приходило, что он в свою школьную подружку может быть влюблен. Напротив, ей нередко казалось, что для того Лиза вроде бесполого существа: если к остальным девочкам Макс относился с типично мальчишечьим снисхождением или пиететом, то Лизу воспринимал едва ли не как брата. Причем старшего.

Разбивала ли та в кровь коленки, тащила ли тяжелый пакет с продуктами домой из магазина или вступала в конфронтацию с дворовыми ребятами — Макс не бежал ей помогать. С какой-то странной уверенностью считая, что Лиза обойдется собственными силами.

Лена еще помнила, как дома ее брат-младшеклассник восхищенно рассказывал, что после уроков Лиза дала задиравшему ее Ваньке из параллельного класса в нос, а на вопросы мамы о том, отчего он только смотрел и не вступился за свою соседку по парте, легко отмахивался. Мол, Лизка сама кому хочешь врежет, без помощи со стороны.

— Почему… — Лена старательно выбирала слова, — почему ты раньше не попробовал перейти от дружбы к…

Макс пожал плечами, не поднимая головы.

— Рисково было, — признался он. — И страшно, систер. Вообще как-то неопределенно. — Он снова вздохнул и с отчаянием потянул себя за взъерошенные влажные после мытья волосы. — С незнакомыми нестрашно, а с Лизкой — да. Она ж и так гарантировано рядом была, а отношения… Это ж если косяк какой, то все. Фаталити. Я не знал, надо мне это все или нет.

— А теперь понял, что надо?

Макс выпрямился и откинулся на спинку стула, пару раз намеренно ударяясь затылком об стену.

— Угу, — согласился он хрипло. — Поздно только. Мы с лета не общаемся. Все нахрен развалилось.

— Ты уверен, что «развалилось»? — спросила Лена участливо, не сводя с Макса встревоженного взгляда. — Ты не пробовал с ней поговорить?

— Поздно, систер, — он покачал головой,