— Вовремя, нечего сказать, — хлюпая носом, проговорил Авти.

— Лучше поздно, чем никогда, — отозвался Хорст.

Навстречу выскочила мохнатая собака цвета лежалого снега и зашлась в басовитом лае. Шут изловчился, чтобы отвесить псине хорошего пинка, но та ловко увернулась.

— Вот зараза! — выругался Авти.

Двор оказался загроможден телегами. У длинной коновязи, снабженной навесом, хрупали овсом лошади. Парнишка, чистящий одну из них, посмотрел на путников с удивлением.

— Чего уставился? — зло пробурчал шут. — Пялься лучше на конские задницы!

Только зайдя в теплое помещение, Хорст ощутил, насколько долго он пробыл в промозглой сырости. Где-то в глубине тела поселилась неприятная дрожь, а руки и ноги остыли как ледышки.

Хозяин, с торчащими седыми волосами и бородавкой на носу, подозрительно покосился на вошедших бродяг. Хорст его вполне понимал — оба мокрые, точно утки, и со следами недавних побоев на лицах. Мало того, что нагадят, так еще и украдут что-нибудь.

— Чего надо? — спросил он недовольно. — Милостыню не подаем!

— А мы и не просим! — шут надулся, точно заметивший соперника петух. — Я — знаменитый фигляр Авти Болван, а мой приятель — сапожник, так что если у кого…

— У нас и так достаточно весело, слава Владыке-Порядку, — прервал его хозяин, — и сапоги у всех целы! Так что платите вперед или прова…

— Почему? — В новом голосе, прозвучавшем негромко, слышалась такая властность, что хозяин немедленно заткнулся, а нос его побагровел. — У меня сапог прохудился. Эй, сапожник, сколько возьмешь за работу?

— Нужно посмотреть, господин, — ответил Хорст, вглядываясь в человека, сидящего за одним из столов. Его могучую фигуру обтягивал кафтан из черного с золотом бархата, а необъятную талию силился обвить красный широкий кушак.

Судя по всему, в разговор вступил купец, причем из очень богатых. На этот занюханный постоялый двор его занесло разве что из-за дождя.

— Иди и смотри, — купец поманил пальцем, и один из сидящих за соседним столом людей в одежде слуги юркнул под стол, — сейчас его снимут. А ты, паяц, повесели меня… Понравится — награжу, нет — прикажу выпороть…

— Как будет угодно господину, — кивнул Авти.

В руках Хорста, усевшегося на лавку рядом с купцом, оказался высокий сапог из хорошо выделанной кожи, украшенный рядом металлических пуговиц и подбитый ягнячьим мехом. Подошва у носа чуть отодралась, образовав небольшую дырочку.

— Пустяковая работа, господин, — сказал Хорст, — стоит не больше малой сотни…

Так в империи называли серебряную монету стоимостью в одну тридцатую большой золотой сотни.

— Валяй, — велел купец.

Хорст вытащил из мешка дратву и иголку. К его удивлению, купец наблюдал за кривлянием Авти краем глаза, зато пристально следил за тем, как сапожник управляется с его обувью.

— Ловко, — сказал он, когда от дырки осталось лишь воспоминание, и в руку Хорсту шлепнулись два серебряных шестигранника, — честно заработал! Ты, судя по говору, северянин? Откуда и куда идете?

— Да я из Вестарона, — помедлив, отозвался Хорст. Интерес купца слегка настораживал. Хотя заказчики любили поболтать. — Идем из Хисти в Стагорн.

— И что там в предгорьях? И дальше к северу?

Рассказывать о том, как именно они добрались от северных земель до Хисти, Хорсту не хотелось. Поэтому пришлось врать, что они прошли через земли государства Таол, где оказались избиты и ограблены (а вот уж это было правдой) борцами за чистоту крови.

— Слышал я, что они людей со своих земель изгоняют, — пробурчал купец мрачно, — ох, дождутся очередной резни!

— А что в Стагорне? — осмелился спросить Хорст.

— Все как обычно, — купец отхлебнул из кружки, — император, да пошлет Вседержитель-Порядок ему долгих лет жизни, здоров… Вернулся корабль с родины фреалсинни, второй, какой они к себе пустили…

Фреалсинни, именуемые за глаза «зелеными дылдами», явились из-за простирающейся на запад необозримой водной глади двести лет назад и с тех пор регулярно наведывались в западные порты Полуострова, привозя странные и дорогие товары. Но людей к себе долго не подпускали. Хорст о них только слышал, но никогда не видел — восточнее дельты Биронта огромные, снабженные тремя мачтами и выкрашенные в бирюзовый цвет суда фреалсинни не появлялись никогда.

Но следующая же фраза собеседника заставила Хорста забыть о нелюдях.

— Еще забавно — дом одного из магов провалился! Ночью шум, грохот — а утром только яма осталась, здоровущая, в несколько размахов глубиной…

— Одного из? Их что, в Стагорне много?

— Не зря наш город именуют столицей мира! — Купец гордо распрямился. — Стагорн — величайший город, в нем есть все, что только можно представить! И магов больше всего, пятеро осталось… или четверо? Много, в любом случае!

Хорст сидел, как громом пораженный. И как он до сих пор не догадался: если только маг может снять с него зависимость от Витальфа Вестаронского, то почему бы не поручить кому-нибудь из них сделать это? Чтобы найти такого, не придется тащиться за сотни ходов в Вестарон. Достаточно лишь добраться до Стагорна, где магов — страшно представить — пятеро! Уж кто-нибудь из них не откажется помочь!

Сухой треск и плеск ознаменовали гибель очередного кувшина и окончание выступления Авти.

— Ха-ха, — сказал купец, и свита поддержала его несмелым смехом, — свою сотню ты отработал, паяц, так что забирай приятеля.

Шут ловко поймал на лету брошенную монету, изогнулся в поклоне.

Дорога взбежала на холм, и сразу за ним лес отодвинулся, уполз в стороны, точно устыдившись открывшегося зрелища. Впереди простирались желтые от созревшей пшеницы поля, а за ними на нескольких холмах возвышался окруженный стеной город.

Точнее — Город.

Хорст прежде и представить не мог, что столько домов могут уместиться рядом! Он невольно замер в восхищении, пытаясь охватить взглядом столицу, из которой некогда правили всем Полуостровом.

До Стагорна оставалось еще идти и идти, но даже с такого расстояния было видно, насколько он велик. Дома казались маленькими серыми кубиками, которые рассыпали на склонах холмов. На вершине одного из них высились стены крепости, к блекло-голубому небу возносились сотни дымных столбов.

На том пространстве, которое занимал Стагорн, поместилось бы несколько Линоранов или Вестаронов.

— Что, потрясен? — хмыкнул Авти. — Я, когда первый раз его увидел, едва с лошади от удивления не свалился. Правда, мальчишкой тогда еще был…

Шут поспешно замолк, точно сболтнул лишнего. Но Хорст даже не обратил внимания на то, что первый раз за время путешествия услышал из уст приятеля воспоминание о его детстве. Все существо молодого сапожника поглотил немой восторг.