Насколько я понял, судя по суровости оракулов, рыскающих вчера по академии, такие истории об Иных не приветствовались.

Рассказ Громова заставил меня задуматься. А может, я здесь затем, чтобы чей-то род поднять?

Да уж, Тим, а дома не мог отцу и раз в месяц позвонить.

— Ты мне жизнь спас, чуш… — Фёдор поперхнулся, — Вася.

— Да ну и ты, так-то, подсказал, — сказал я, — Что вывертыш часы жрёт.

— А, это ж магические камни, — он кивнул, — А луниты у тебя с собой? Один — мой.

Он произнёс это с нажимом, и мы остановились.

Я вытащил один камень, подкинул на ладони, зажал в кулаке.

— А скажешь, что с ними делать?

— Тебе? — он почесал лысый череп, — Да ничего, только продать. Был бы ты ветряшом.

— Но я… пустой?

Он кивнул.

— Так, Гром. Я отдам тебе половину, но ты мне поможешь здесь оклематься.

— Слышь, Василий, — Фёдор чуть нахмурился, наблюдая за моим кулаком, — Это опасненько.

— И чего, драться будем?

Тот повёл плечами, покрутил шеей. Я усмехнулся — это он меня так хотел напугать, что ли?

Крепыш заметил, что в моём взгляде полное равнодушие.

— Ладно, идёт, — нехотя ответил Гром, — Расскажу.

— Вот и ладненько, — ответил я и кинул ему белый лунит.

Тот удивлённо перехватил, уставился на камень, потом на меня.

— А если я…

— Ну, и сожрёт тебя Чёрная луна, — ответил я.

Тут вдруг крепыш вздрогнул, подняв испуганные глаза к потолку. И я понял, что моя акклиматизация вполне успешна — слова попали в точку.

* * *

Надо сказать, что Гром мне нереально помог разобраться, что к чему.

Проводил в мужское крыло и показал мне мою комнату. Она была смехотворно крохотной — кровать, тумба у изголовья, стул под маленьким зарешёченным окошком. Больше напоминало тюрьму.

Но, надо сказать, для академии это было весьма недурно — каждому студенту отдельную комнату.

На это Гром ответил, почёсывая затылок, что это из-за того, что я «пустой». Вроде как, у меня должно быть место для одиночества, где я должен пробудиться.

— Ты — утренний маг, — сказал я, присаживаясь на кровать, — Что это значит?

— Эээ… — Фёдор бухнулся на стул, жалобно скрипнувший под ним, — Слышь, я как бы, в этом всём слабенько. И так вон чуть не отчислили.

— Ты чего же, вообще ничего не знаешь?

Я удивился, глядя на студента, который учится в академии, и ничего не знает.

— Ну, — Громов поморщился, — Вроде как есть такой День, когда все вертуны на земле вдруг раскроются. Ну, это будут последние дни.

Я кивнул, вспоминая слова Гранного. Тот что-то упоминал об Апокалипсисе.

— Ну так вот, утренний маг, он простоит утро, — Гром стал загибать пальцы, — Полуденник — до полудня.

— Вечерний маг — до вечера, — я поспешно кивнул, — Это ясно. А магистр Гранный?

— О, это маг Первого дня, — в глазах Фёдора появилось восхищение.

Он явно мечтал когда-нибудь дойти до этого ранга.

— Стоп, — я поднял ладони, — Короче, маг Первого дня простоит весь первый день, маг Второго…

Я вспомнил про оракула с золотой кокардой на фуражке. Тот же Гранный и Соболева сказали, что это великий магистр, маг Второго Дня.

— Ого, ну ты хватил, Вася, — Фёдор потёр ладони, — Это главы великих родов только.

— Так. А сколько эти последних Дней всего?

— Да вроде три, — Гром почесал свой несчастный череп, — Да, точно, три.

Я вздохнул. И надо же мне было напороться на первого информатора с явным неудом по всем предметам.

— А ночные маги?

— А, ночухи… Да это не маги, это простые люди. Они и утро не простоят, — слегка презрительно ответил Фёдор, а потом вдруг замялся, — Ты это, что я тебя чушкой-то. Извини, короче.

Дверь мы не прикрыли, и она вдруг распахнулась. В комнату едва не ворвались, свесившись через порог, два весёлых студента. Белобрысые, в такой же синей форме, они удивлённо воззрились на то, что Громов сидит у меня.

— Так вот ты где, Гром!

— Чего вам? — голос Фёдора сразу стал тем самым, которым он пугал меня в туалете и, наверное, гнул гвозди.

— Там это, наставник всех собирает, — сказал один, — К Жёлтому Карлику едем, тренироваться.

Второй недовольно покосился на меня:

— Говорит, и пустым надо ехать, — он хмыкнул. — Белая Луна типа ушла, может, магия земли посильнее будет?

Громов поспешно встал. Судя по всему, эту тренировку он пропустить не мог, даже не смотря на недавние раны.

Я, конечно, помнил, что Соболева освободила меня на день от занятий. Но слово «тренировка» заставило меня подняться с кровати и выйти вслед за Громовым.

Так начались первые мои дни в этом новом мире.

Поездка к Жёлтому Карлику, как это не удивительно, состоялась на поезде. Но железнодорожная станция находилась на другой стороне Маловратска, и туда надо было добраться на нескольких каретах, запряженных в двойки.

Сам город на меня особого впечатления не произвёл, хотя некоторые вывески заставляли задуматься.

«Зубной лекарь с сильной жёлтой магией».

Фёдор охотно подсказал, что жёлтая — это магия земли. Но я и так уже это знал.

— Это зубная лавка моего дяди, — улыбнулся Гром, — Так что, если с зубами какие проблемы, обращайся.

Он при этом стукнул кулаком по ладони, а потом улыбнулся, поняв, что прозвучало двусмысленно.

Я усмехнулся:

— Буду иметь в виду.

Оракулов я подмечал на улице и сегодня. Фёдор на это сказал, что они всегда немного следят за обществом.

— Это Царская Гвардия… Стражи Душ, — Фёдор проводил взглядом одного из оракулов в длинном чёрном плаще и фуражке.

Тот, в свою очередь, проводил взглядом нашу карету. Василий во мне на миг заволновался, но мне было уже всё равно. В любом случае, мой кокон должен сработать, если что.

Всё же роль полиции, следящей за порядком, тут играли солдаты гарнизона, но оракулы тоже всегда находились в городе, отслеживая все странности.

А впрочем, некоторые вывески говорили о том, что не все оракулы состоят на государственной службе.

«Оракул-духоправ».

Краем глаза я успел увидеть, что под большой вывеской стоит щит, где мелом были написаны услуги. Что-то про «очищение подлунной крови, настройка на луны, снятие лунных блоков» и всё в этом роде.