Не открывая глаз, я ответил:

– Нет. Они проверили все ножи в доме. Ни на одном из них не нашлось и следа крови, и они не совсем соответствовали конфигурации ран. В саду тоже смотрели. И на чердаке. Буквально разобрали этот дом по косточкам. Думаю, даже в канализацию заглядывали. Нож так и не нашли. Это наш шанс побороться. Мы можем утверждать, что тот, кто убил Ариэллу, забрал нож с собой, когда уходил.

Я услышал, как Харпер прошла на другой конец комнаты – половицы под ковром ощутимо поскрипывали. Открыв глаза, медленно двинулся вокруг кровати. На ковре – ни единой капли крови. Единственное кровавое пятно на полу, в углу, было оставлено битой.

Харпер опустила ворот футболки, потянулась за спину и достала из заднего кармана джинсов маленькую бутылочку воды. Отвинтила крышку, приложилась к горлышку. И, должно быть, поперхнулась, поскольку вдруг опять расчихалась и раскашлялась. Вода потекла у нее между пальцами, когда она попыталась прикрыть рот.

– Черт, прости, – буркнула Харпер, вновь натягивая на лицо ворот футболки.

– Ты в порядке? Это просто вода, не переживай, – сказал я.

Подойдя ближе, увидел небольшое влажное пятно на ковре и несколько капель воды на кровати. Присел на корточки и стал протирать ковер носовым платком.

– Прости, Эдди, – повторила она.

– Да ничего страшного, – отозвался я, собираясь уже встать и протереть матрас, как вдруг замер. На нем по-прежнему поблескивали мелкие прозрачные капельки. Они так и не впитались в него. Харпер быстро смахнула их ладонью. Я пощупал матрас. Он был совершенно сухим.

Мы оба посмотрели на кровавое пятно на кровати. Потом друг на друга.

– Вот же бли-и-и-н… – протянула Харпер.

Я кивнул. Опять вытащив из кармана бутылку с водой, она осторожно наклонила ее над матрасом. Вода опять собралась на нем отдельными шариками, похожими на крупные жемчужины. Мы стали ждать.

Через тридцать секунд эти водяные шарики так никуда и не впитались. Харпер вытащила свой телефон, и я услышал характерный щелчок фотоаппаратного затвора – вернее, его цифровую имитацию.

– Нам нужна простыня, – сказала она.

– Уже и сам сообразил, – отозвался я, открывая дверцы встроенного шкафа. В двух шкафах обнаружилась одежда Ариэллы. В третьем – скомканные льняные простыни и прочее постельное белье. Судя по всему, изначально они были аккуратно сложены, но в поисках орудия убийства, лишившего жизни Ариэллу, копы обыскали здесь каждый дюйм. Вытащив простыню, я положил ее поверх кровавого пятна, свернув вдвое. Харпер улеглась прямо на нее. Я прилег рядом. Мы посмотрели друг на друга. Харпер улыбалась.

Я не видел ее с тех самых пор, как мы закончили одно дело около года назад. Тогда я провел в ее компании много часов, работая в тесном контакте, иногда болтая с ней о том о сем и изо всех сил стараясь удержаться на пассажирском сиденье, когда она вела машину. И за все это время мне ни разу не пришло в голову, насколько удивительные у нее глаза.

– Кхе-гм, – послышалось откуда-то из-за спины.

Я сел и увидел Холтена, который стоял в дверях и многозначительно откашливался.

– Я вас разбудил? Или вы еще чем тут занимались? – поинтересовался он.

Мы оба скатились с кровати. Харпер сорвала с матраса простыню, свернула ее и прошла мимо меня, чтобы убрать ее обратно в шкаф для белья. Щеки у нее покраснели, но уголки губ были все еще приподняты в улыбке.

– Мы работали над спасением задницы Бобби Соломона. Похоже, он все-таки может быть невиновен, – объяснила она.

Тут зазвонил ее телефон. Харпер ответила на звонок и вышла на лестничную площадку. Пока она с кем-то общалась, мы с Холтеном обменялись неловкими взглядами. Закончив, Харпер вернулась в спальню, явно собираясь что-то сказать, но Холтен ее опередил.

– Я ничуть не устал – пожалуй, позвоню-ка Янни и скажу, что могу сегодня его подменить. А потом, может, заглянем куда-нибудь выпить? – предложил он.

Харпер отступила на шаг, приглаживая волосы, и без того туго стянутые на затылке резинкой.

– Конечно, – отозвалась она. – Ребята, мне только что звонил Джо Вашингтон. Он пообщался с одной своей знакомой из Бюро, и, похоже, мы можем от нее кое-что получить, но тогда нам нужно срочно выдвигаться отсюда.

– Куда? – спросил Холтен.

– На Федерал-Плаза. Шансов мало, но не исключено, что у нас только что появился альтернативный подозреваемый в этих убийствах.

Глава 19

Смешавшись с остальными, Кейн двинулся к дверям судебного зала. И едва оказавшись там, обратил внимание, что места для публики и прессы совершенно пусты. Их предстояло занять кандидатам в присяжные. На этой стадии судебного процесса – никаких посторонних глаз и ушей. Кейн увидел Руди Карпа, сидящего за столом защиты бок о бок с Бобби Соломоном. На углу этого стола, поближе к Руди, расположился Арнольд Новоселич. Соломон с безучастным выражением лица озирался по сторонам.

На лице обвинителя, Арта Прайора, играла приветливая улыбка. Кейн постарался разузнать про него все, что только возможно. Он оказался выше ростом, чем ожидал Кейн, уже полгода наблюдавший за его выступлениями на различных пресс-конференциях по телевизору. Бледно-голубой, явно сшитый на заказ костюм плотно облегал широкие плечи. Белая рубашка, розовый галстук и такой же розовый носовой платочек, выглядывающий из нагрудного кармашка пиджака… Светло-каштановые волосы, загорелое лицо, мягкие руки и огонек в зеленых глазах – все это делало Прайора явно интересной фигурой для противоположного пола. Движения его были неспешными и грациозными. Человек был явно из тех, кто целует бабушек в щеку, запуская при этом свои холеные пальцы в их сумочки, едва только холодные губы коснутся их кожи. Он был из Алабамы – там и родился, и вырос. Практиковал в основном на Юге, и всегда лишь в качестве обвинителя. Несмотря на неоднократные настойчивые предложения, он ни разу не пытался баллотироваться на пост окружного прокурора, губернатора или мэра. Политических амбиций у него не было. Судебный зал привлекал его куда больше.

Кейн подумал, что просто идеально рассчитал момент, чтобы присоединиться к очереди. Первые двадцать кандидатов в присяжные устроились на передней скамье, а Кейн оказался во главе вереницы, потянувшейся ко второму ряду. Когда сидишь в первом, некоторым может показаться, что ты слишком уж горишь желанием попасть в состав жюри. Он знал, что адвокаты с подозрением относятся к подобным людям, которые обычно преследуют какие-то собственные цели. Кейн просто не мог допустить, чтобы кто-то догадался, что у него есть цель.

Усевшись, он впервые позволил себе оглядеть часть зала, отгороженную от мест для публики деревянным барьером. И,