— Ты всё правильно сделал, мастер-сержант, — вдруг сказала Анна. — Я полностью поддерживаю твой выбор.

— Правда? — я обрадовался. — И тебе мои слова не кажутся бредом?

— Вовсе нет. Знаешь, я еще после Первой Галактической войны поняла, хотя тогда была намного моложе, чем теперь: в этой Вселенной может случиться что угодно. Никто не верил же, что простая девушка Сара Кэрриган может вдруг превратиться в могущественную Королеву Клинков? Или что на Доминион нападут зерги, о которых еще тысячу лет назад никто не слышал, а они теперь — одна из основных рас, которая к тому же мечтает о мировом господстве. Их надо остановить, Майк. Потому я согласна с твоими действиями.

— А тебе не кажется, что Урос может вести свою игру?

— Какую?

— Да кто знает этих Зел-Нага! Вдруг он задумал вернуться в наш мир? После чего возьмет, да и, с помощью древних артефактов, тоже захочет властвовать над всем живущим. Нам тогда с его бескрайними возможностями ничего не сделать.

— Я так не думаю, — покачала медик белокурой головой. — Видишь ли, Урос же обратился к тебе, человеку. Не к зергам, не к протоссам, которые ему ближе всего. И уж во всяком случае они мне кажутся сильнее: первые в плане технологий и использования псионической силы. Вторые — умения выживать в любых условиях и восстанавливаться. Но нет, Урос обратился к самым слабым — людям. Знаешь, почему?

— Нет.

— Он верит в нашу гуманность.

— Ха! Ну ты сказала! Девочка, да я могу привести тебе тысячи примеров…

— Не перебивай офицера, сержант, — строго сказала Анна, и я засунул язык себе в… темное место. — Да, люди изначально, если посмотреть на всю их историю, кажутся злобными карликами, склонными к самоуничтожению. Стоило им изобрести оружие, как понеслось: сначала палками и камнями друг друга убивали, потом дошли до ядерных боеголовок, плазмы, ультразвука с лазером и прочего. Но посмотри: как бы человечество не изгалялось над собой, оно всё равно стремится выживать. Войны обязательно заканчиваются, и на полях сражений потом вырастают сады или новые города.

— Да ты гуманист, Анна, — говорю с примесью восхищения и недовольства одновременно.

— Я врач, это моё призвание, — ответила она. — Так вот, наш гуманизм и есть та причина, по которой Урос обратился именно к человеку, то есть к тебе. У протоссов свербит мысль о галактическом могуществе. Они свысока, презрительно относятся к другим расам, считая их ниже себя на лестнице эволюции. Люди для них — разумные обезьяны, зерги — расплодившиеся монстры с зачатками интеллекта. Первых надо покорить, считаю они, вторых, — между прочим, их собственное порождение! — уничтожить. Про самих зергов тоже сказать нельзя ничего хорошего. Им дай волю, они каждую планету покроют слизью, заразят всех и вся и превратят в своё подобие. И только мы, люди, стоим в стороне, не желая господства над всей Вселенной.

— Ага, ты с этими речами к императору нашему сходи, — усмехнулся я. — Он тебя просветит, как не желает господства.

— Это болтовня и пропаганда, — ответила Анна. — Он так говорит, потому что должен, да еще верит в своё могущество, поскольку у него огромная армия. Но если Арктур Менгск будет сидеть один в маленьком домике на берегу озера, обычный пожилой мужчина с удочкой, станет он рассуждать о господстве?

Я пожал плечами. Откуда мне знать, чем дышит император и что скрывается у него глубоко в душе?

— То есть ты уверена, что мне обязательно нужно выполнить просьбу Зел-Нага? — спросил медика.

— Да, и мне кажется, он скоро подскажет, куда нужно отнести артефакт.

— Эх… расставаться не хочется с этой штукой. Мы же с ней такое можем…

— Ну да, конечно, — усмехнулась Анна. — Тоже возмечтал о славе императора? Или решил командующими морской пехоты стать?

Я смутился. Вот умеет эта маленькая женщина так едко говорить, что аж не знаешь, как ей ответить! Не браниться же. Но ее выпад оставлять незамеченным тоже нельзя. Потому собираюсь с духом и спрашиваю:

— Эл ти, скажи, почему ты не замужем? Всё про меня знаешь, а я про тебя почти ничего.

— Может, я так сделала специально? — улыбнулась Анна.

— Так нечестно, — пробурчал я, отвернувшись.

— Ладно, сержант. Не дуйся, а то выглядишь сразу, как маленький мальчик. Я не замужем, потому что… не сложилось.

— У такой красотки, как ты? — я удивился.

— Вот все вы, мужики, такие! — рассмеялась медик. — Всё-то вам кажется, что если девушка симпатичная, то у нее с личной жизнью должен быть полный порядок. Муж — герой войны или миллионер, и трое детей, а еще особняк в Августграде и куча денег на счету.

— Разве нет? — продолжаю хмуриться, предвкушая отповедь.

— Поверь, нет, — сказала Анна и вздохнула. — Не стану от тебя скрывать, Майк. У меня был любимый человек. Мы служили вместе. Он руководил госпиталем, в который меня перебросили сразу после призыва на военную службу. Его звали Чарльз. Слышал о нем? Полковник Чарльз Шелли.

Я отрицательно помотал головой. Среди докторов у меня знакомых прежде не было. Вот медсестрички в госпиталях, где мне приходилось валяться, — совсем другое дело. Тут я мог бы вспомнить с десяток имён или даже больше. Но врачи — они другая каста, с ними так просто не подружишься. К тому же когда они сплошь офицеры, а ты простой сержант. Смотрят на таких всегда свысока. Мы же для них пушечное мясо, а они — элита.

Анна глубоко задумалась. Кажется, стала выбирать из памяти те события, которыми можно со мной поделиться. Ее глаза сделались грустными, и мне даже стало неловко. Разбередил девушке душевную рану, бесчувственный я кретин!

— Ты если не хочешь, можешь ничего не рассказывать, — сказал я. — У каждого в жизни есть моменты, которые вспоминать больно.

— Да, это так, — ответила Анна, теребя в руках галету, которая сыпала крошками на каменистую почву. — Но ведь ты же мне рассказал о моей тёзке. Значит, я тоже должна… нет, не так. Я тоже хочу тебе поведать свою историю. Только обещай не перебивать, иначе запнусь, собьюсь с мысли и не смогу продолжить. Ладно?

— Конечно, — с готовностью согласился я и приготовился слушать. Даже коробку с сухпаем отложил в сторону.

— Полковник Чарльз Шелли был главным врачом госпиталя на планете Вардона. Знаешь, что это за место?

— Да, — ответил я. — Была одной из колонии Конфедерации. Когда его уничтожили, стала принадлежать Доминиону. Там благоприятный климат, это одно из самых популярных мест для туристов со всей империи. Развитая система метрополитена, множество достопримечательностей. Красивая архитектура. Мне довелось там побывать однажды. Дали отпуск после ранения.

— Вот и хорошо, что ты знаешь, — улыбнулась медик. — Значит, представляешь себе, как я была счастлива, когда меня после медицинской академии отправили туда продолжить обучение в одной из лучших военных клиник. Той самой, которой командовал Чальз Шелли. Я когда увидела его, — высокого, худого, с пронзительными серыми глазами, влюбилась с первого взгляда. Да, такая вот была наивная глупенькая девочка. Ну, а что ты хотел? Мне всего 22, ему — 36, а он уже полковник, человек на высокой должности.