— В некотором роде я чувствую, будто откатываюсь в то самое лето, четыре года назад. И все же…

— Это шаг вперед.

Кэт снова посмотрела на Кая, но на этот раз ее взгляд задержался. Он всегда понимал. Хотя говорит мало, и манеры подчас грубые, он всегда понимает.

— Да. В любом случае это немного нервирует.

— Мне никогда не нравились гладкие воды.

Лучше плыть по волнам.

— Возможно.

Кэт покачала головой. Откатываться назад, делать шаг вперед — это уже не имело значения. Так или иначе, она движется к нему.

— Кай, я больше не могу есть.

— Я так и думал.

Он непринужденно взял с подноса дополнительную вилку и сам принялся доедать уже остывшую яичницу.

— По всей видимости, тут больше, чем твой завтрак за неделю.

— Возможно, — согласилась Кэт шепотом, осознавая, как ловко он манипулировал ею.

Кэт откинулась на взбитые подушки, раздосадованная тем, что ее снова клонит в сон. «Больше никаких лекарств», — решила она про себя, когда Кай быстро расправился с их совместным завтраком. Если бы она смогла сбежать и выйти на некоторое время в море, ей бы стало лучше. Вся сложность в том, чтобы убедить в этом Кая.

Кэт посмотрела в сторону окна и солнечного света.

— Я совершенно не хочу терять неделю, лежа тут развалиной.

Ему не надо было следить за направлением ее взгляда, чтобы проследить направление ее мыслей.

— Я спущусь под воду, — сказал он небрежно. — Завтра или на следующий день в любом случае.

«Быстрее, — подумал он про себя, — в зависимости от того, как быстро будет поправляться Кэт».

— Один?

Кай уловил тон, откусывая от последнего куска бекона.

— Я и прежде погружался в одиночку.

Кэт бы запротестовала, заявив, насколько это опасно, если бы верила, что от этого будет хоть какая-то польза. Кай совершил много погружений в одиночку.

— Мы ищем «Либерти» вместе, Кай. Эта операция не рассчитана на одного человека.

Он послал ей долгий, спокойный взгляд, прежде чем взять кофе, к которому она не прикоснулась.

— Боишься, что я сбегу с сокровищем?

— Конечно нет. — Кэт ни за что не позволит своим эмоциям помешать. — Если бы я не полагалась на твою честность, — спокойно продолжала она, — прежде всего я не показала бы тебе карту.

— Справедливо, — согласился он, кивнув. — Итак, если я буду спускаться под воду, а ты — восстанавливать силы, мы не потеряем времени.

— Я не хочу потерять и тебя тоже.

Это вырвалось у нее прежде, чем она успела остановить себя. Выругавшись про себя, Кэт снова посмотрела в сторону бледно-голубого неба, каким оно иногда бывает летним утром.

Кай мгновение просто сидел, а удовольствие от ее слов разливалось по его телу.

— Ты беспокоишься обо мне?

Кэт зло повернулась к нему. Он выглядел таким самодовольным, таким невыносимо довольным.

— Нет, я не беспокоюсь. — Глаза ее сверкнули. — Обычно Бог считает себя обязанным следить за такими дураками.

Ухмыльнувшись, Кай поставил поднос на пол рядом с кроватью.

— Может, мне бы хотелось, чтобы ты побеспокоилась обо мне хоть немного.

— Жаль, что не могу угодить тебе.

— Твой голос становится очень чопорным, когда ты раздражена, — прокомментировал он. — Мне это нравится.

— Я не чопорная.

Кай провел рукой по ее распущенным волосам. «Нет, все, что угодно, только не чопорная в данный момент. Ласковая и женственная, но не чопорная».

— Твой голос чопорный. Как у одной из тех милых дам в кружевах, которые имеют обыкновение сидеть в гостиных и поедать бутерброды размером с мизинец.

Кэт оттолкнула его руку. Кай не проведет ее своим обаянием.

— Может быть, мне вместо этого нужно было заорать.

— Это мне тоже нравится, но больше… — Кай поцеловал ее в одну щеку, потом в другую. — Мне нравится, как ты улыбаешься мне. Так ты никому другому не улыбаешься.

Ее кожа уже начинала гореть. Нет, он не может обмануть ее своим шармом, но… он отвлекает ее от сути, если она не будет осторожной.

— Мне будет скучно, вот и все. Если мне придется сидеть здесь час за часом и ничего не делать.

— У меня полно книг.

Кай спустил сорочку вниз по ее плечу, потом стал целовать ее обнаженную кожу легчайшими прикосновениями.

— Ты также вполне можешь воспользоваться моими кроссвордами.

— Вот уж спасибо большое.

— Есть книга Байрона. Несмотря на ее решимость не смотреть, Кэт взглянула на него еще раз.

— Байрона?

— Я купил после твоего отъезда. Слова замечательные!

Кай расстегнул три пуговички так быстро, что Кэт не заметила.

— Я слышал, как ты их декламируешь. Помню ночь, берег, когда полнолуние. Не знаю название этого стихотворения, но помню, как оно начинается и как звучало, когда ты его читала.

«Уж час…» — начал он, а потом улыбнулся ей.

Уж час, как слышатся в садах, —

продолжала Кэт, —

Хмельные трели соловьев,

Уж час влюбленные уста

Горят в огне безумных слов.

Шум мягких листьев, плеск воды

Как будто тень нездешних грез[3].

Кэт умолкла, вспомнив даже запах той ночи.

— Ты никогда не интересовался поэзией Байрона.

— Несмотря на то что ты старательно пыталась объяснить мне ее.

Да, Кай отвлекает ее. Кэт уже трудно вспомнить, чего она хотела добиться.

— Он был одним из ведущих поэтов своего времени.

— Хмм. — Кай зажал между зубами мочку ее уха.

— Его привлекали войны и конфликты, и тем не менее в его стихах больше любви, чем у Шелли и Китса.

— Как насчет этого его стихотворения?

— И тут тоже.

Кэт закрыла глаза, когда его язык стал проделывать ужасные вещи с нервами.

— Он использовал юмор, сатиру, чисто лирический стиль. Если бы он закончил «Дон Жуана»… — Кэт замолчала, издав тяжелый вздох, граничащий со стоном.

— Я тебя перебил? — Кай слегка провел пальцами вниз по ее бедру. — Я очень люблю слушать, как ты читаешь лекцию.

— Да.

— Хорошо. — Он проследил кромку ее губ своим языком. — Я просто подумал, может быть, я мог бы поручить тебе какое-то дело на это время. — Кай провел рукой по ее бедру, потом вверх, в сторону груди. — Чтобы ты не скучала, оставаясь в постели. Хочешь рассказать мне что-нибудь еще о Байроне?