Учитывая, что еще Слейт рассказывал про возможности «нео», превратить его в жучок дело не особо хитрое. Тогда понятно, зачем вообще Слейту возиться с этим телефоном. Милгрим везде носил с собой прослушку. Интересно, в курсе ли Бигенд?

Слейт дал Милгриму «нео» во время перелета из Базеля в Лондон, сразу после клиники, и с тех пор Милгрим всегда носил телефон при себе. Исключая вчерашний день, когда Слейт велел оставить его в номере. Когда Уинни сфотографировала Милгрима. Когда он пошел в «Синий муравей» сообщить об этом Бигенду, а Бигенд сказал, что больше не доверяет Слейту. Когда он встречался с Холлис в магазине, а вернувшись в гостиницу, обнаружил там Уинни. Значит, все это Слейт – если он не врет – пропустил из-за того, что компания-производитель «нео» вылетела в трубу.

– Удачно, – сказал Милгрим и поморщился, вообразив, как Слейт слушает его через беспроводную гарнитуру. Но если Фоли – человек Слейта (а других вариантов не оставалось), то откуда он знал, что они будут в магазине? Может быть, он следил за Холлис? И еще: фотографию Фоли Уинни, в числе других, держала у себя на стене.

«Нео» в руке зазвонил.

– Да?

– Где вы? – Холлис. – Я видела, как вы прошли мимо меня.

– Можете встретиться со мной? Внизу, у выхода.

– А вы где?

– Внизу.

– Иду к вам, – сказала она.

– Хорошо, – ответил Милгрим и отключился.

Подавив желание свистнуть – пусть Слейт услышит, – убрал телефон в карман куртки, затем снял ее, обернул вокруг телефона несколько раз, сунул сверток под мышку и пошел к лестнице.

Когда Холлис подошла, Милгрим сдавал куртку японке в камере хранения.

– Я закончила, – сказала Холлис. – Можем ехать, если вы готовы.

Милгрим взял ее за руку и повел прочь от камеры хранения.

– Что-то случилось?

– Мой телефон, – сказал Милгрим, выпуская ее руку. – Они нас через него слушают.

Шапочки из фольги, управление мыслями через пломбы в зубах.

– Кто «они»?

– Слейт. Бигенд ему не доверяет.

– Я тоже.

Теперь, после упоминания о Слейте, слова Милгрима уже не казались явным безумием. В том-то и беда со страной под названием Бигенд. В ней занимаются подобным, по крайней мере такие, как Слейт. А с другой стороны, Милгрим вполне может быть психом.

Или под кайфом. Что, если он сорвался? Вернулся к тому, от чего его лечили в Швейцарии? Где рассеянный тихоня, с которым ее познакомили в испанском ресторанчике? Он выглядел взвинченным, злым. Даже вспотел немного. Вообще-то, у него появилась индивидуальность, которой не было тогда. Именно ее отсутствие, внезапно поняла Холлис, делало его таким странным и одновременно безликим. Сейчас у него был встревоженный взгляд человека, сошедшего с поезда на незнакомом перроне. Только у Милгрима и перрон, и поезд были внутри. И все потому, что он кого-то увидел? Хотя, напомнила себе Холлис, не исключено, что она тоже его видела.

– Я его встретила, – сказала она. – Возможно.

– Где? – Милгрим отступил на шаг, пропуская к лестнице двух бодрых американских стариков.

На взгляд Холлис, они выглядели престарелыми глэм-металистами, переодетыми в бизнесменов, и говорили, кажется, о гольфе. Собирают ли они винтажную Шанель?

– В цоколе, – сказала она. – Нажала в лифте не ту кнопку. Тогда он спустился по лестнице. Наверное.

– Что вы сделали?

– Шагнула назад в лифт и поехала вверх. Больше его не видела. Но я была занята.

– Он здесь, – сказал Милгрим.

– Вы его видели?

– Сфотографировал. Памела просила снимок. Я бы показал, но уже вынул карточку из аппарата.

– Где он сейчас? – Она огляделась.

– Я видел, как он выходил, – взгляд в сторону дверей. – Хотя ему ничто не мешало вернуться.

– Я спросила Бигенда. Он ответил, что не отправлял никого за нами следить.

– Вы ему верите?

– Зависит от того, насколько ему это важно. Но у нас была неприятная история такого рода. Если он снова меня обманет и я это выясню, я все бросаю и ухожу. Ему это известно. – Она глянула Милгриму в глаза. – Вы не под кайфом?

– Нет.

– Вы как будто изменились. Мне стало за вас неспокойно.

– Я в ремиссии, – сказал Милгрим. – Я должен меняться. Будь я под кайфом, выглядел бы как обычно.

– Мне кажется, вы сердитесь.

– Не на вас.

– Вы раньше не сердились.

– Это было нельзя, – сказал Милгрим удивленно, как будто только что узнал о себе что-то новое. Он сглотнул. – Я хочу узнать, сообщает ли ему Слейт, где я. Думаю, что сообщает.

– Что Бигенд сказал про Слейта?

– Посоветовал быть осторожнее с «нео».

– Что это?

– Мой телефон. Марка. Теперь они обанкротились.

– Кто обанкротился?

– Компания, которая их выпускала. Слейту всегда известно, где я. Телефон ему сообщает. Но это я знал и раньше.

– Знали?

– Я думал, Бигенд ему поручил. Может, кстати, и так. Это не скрывалось.

– Думаете, он прослушивает вас через телефон?

– Он вчера велел мне оставить его в гостинице. На зарядке. Сказал, что должен его перепрограммировать, добавить или удалить приложение.

– Я думала, он в Нью-Йорке.

– Он программирует его на расстоянии.

– А сейчас он слушает?

– Телефон у меня в куртке. Там. – Милгрим указал на камеру хранения. – Мне не стоит его надолго оставлять.

– Что вы хотите сделать?

– Кто бронировал гостиницу? «Синий муравей»?

– Нет, я.

– По телефону?

– Через сайт гостиницы. Я никому не сказала, где мы будем жить. Что у вас за план?

– Вызовем такси. Вы сядете первой и скажете таксисту ехать к «Галери Лафайет». Слейт не услышит. Потом сяду я. Не упоминайте «Галери Лафайет» и гостиницу тоже. Затем я заблокирую GPS.

– Как?

– Я знаю способ. Уже испробовал его. Слейт решил, я в лифте.

– И что дальше?

– Я выйду у «Галери Лафайет», вы поедете дальше. Я разблокирую телефон и проверю, сумеет ли Фоли меня найти.

– Кто такой Фоли?

– Штаны цвета «фолиаж».

– Но если тут кто-нибудь есть и они поедут за нами в такси?

– Для этого нужно много людей. Если у них много людей, мы ничего поделать не сможем. Они и за вами будут следить. – Он пожал плечами. – Где мы остановились?