Танцоры, соревнуясь в ловкости и храбрости, заставили выбиться из сил пять быков, так что священное действо, в ходе которого не произошло ни одного несчастного случая, закончилось ближе к вечеру. Когда быки возвращались на пастбища, их ноги заплетались от усталости, однако и танцоры чувствовали себя не намного лучше. Когда они снова предстали перед царицей, их тела блестели от пота. Многие в сражении с быками потеряли свои повязки и продолжали танцевать и прыгать обнаженными, однако их нагота оставила присутствующих равнодушными. Считалось, что сама богиня ослабила завязки набедренных повязок, чтобы они предстали перед зрителями во всем блеске своей красоты во славу Диктины и Бритомартис. Среди оголенных танцоров, к вящей радости Хети, оказалась и Амимона. Царица повторила, что к этой девушке, без сомнения, благоволит богиня, которой угодно было ее обнажить, сообщая тем самым, что довольна выбором.

Пасифая увела танцоров во дворец, где для них уже была приготовлена комната с бассейном, наполняемым проточной водой. Там им предстояло привести себя в порядок перед праздничным застольем. Сотня слуг, освобождая место для столов, убирала с мраморных плит двора песок и ограду.

Хети уже сидел за царским столом, когда фиады и куреты вышли во двор. На юношах были традиционные набедренные повязки, на девушках — платья с широкими юбками, фасон которых заимствовали не только жительницы соседних островов, но и обитательницы некоторых городов на континенте. Царица пригласила танцоров за свой стол. Хети не знал, случайно это вышло или на то была чья-то воля, но за столом Амимона оказалась напротив него. В отличие от египтян, которые, принимая пищу в дружеской компании, ставили перед каждым отдельные столики, которые иногда стояли почти вплотную, кефтиу сооружали длинные столы, укладывая на подставки длинные доски, и усаживались за них все вместе.

Хети воспользовался близким соседством с девушкой, которой отныне принадлежало его сердце, чтобы выразить свое восхищение ее самообладанием, ловкостью и смелостью, продемонстрированными во время опасных танцев с быками. Следуя совету Явы, он избегал говорить о себе, не пытался рассказами о собственных подвигах заинтересовать девушку, что было в обычае у его соотечественников. Ведь друг сказал ему, что их женщины презирают самодовольных мужчин, которые считают себя лучше других, хвастаются совершенными подвигами и кичатся своей мужественностью.

Поскольку нашего героя никак нельзя было назвать самодовольным глупцом, он весь вечер искренне восхищался своей прекрасной собеседницей, ни словом не упомянув о собственных доблестях.

— Сегодня — последний праздничный день, — напомнил Ява Хети. Он пришел в его комнату пораньше, чтобы передать приглашение царицы и царя разделить с ними утреннюю трапезу. — Жрица, избранная на роль великой богини, выберет того, кто станет Яссоном, и он познает ее на пашне, подобно тому, как при первичном творении это сделали боги, оплодотворив землю, которая щедро дарит людям плоды их любви. Каждый год мы повторяем этот ритуал, чтобы земля оставалась плодородной и продолжала радовать людей богатым урожаем зерновых, овощей и фруктов.

Его слова не обрадовали Хети, ведь за эти дни он уже сотню раз слышал, что «его» Амимоне предстоит сыграть роль богини, имеющей множество воплощений. Она и Сладостная дева Бритомартис, и богиня гор Диктина, ее еще называют богиней с сетью, потому что она властвует и над морем, и Великая Мать Рея, которая породила землю, а теперь в обличье Гекаты правит подземным миром, где происходит чудо зарождения жизни в семенах растений… И он, конечно, знал, что сегодня ей предстоит выбрать мужчину, который станет воплощением бога Яссона. Обычно этим избранником становился один из куретов, и это было вполне объяснимо, ведь юные жрицы-фиады проводили много времени вместе с этими юношами.

Влечение к девушке было очень сильным, и Хети становилось не по себе при мысли, что она отдаст свою девственность не ему, а другому. Да, он носил традиционную для жителей острова одежду, с уважением относился к их нравам и обычаям, однако предрассудки, свойственные египтянам и, в еще большей степени, ханаанеям и ааму, считавшим, что девушка должна отдать невинность своему супругу, прочно засели у него в голове. Ааму, считающие, что мужчина должен господствовать во всех сферах жизни, были особенно строги в этом отношении: лишиться девственности женщина могла только на супружеском ложе и только стараниями своего мужа. Но никто не спрашивал у новобрачного, сколько раз он имел дело с женщинами до брака. Если же супруг обнаруживал, что, паче чаяния, у жены он не первый, для семей жениха и невесты это становилось позором. Полное подчинение для женщины и полная вседозволенность для мужчины — не это ли противоречие было главным доказательством ужасного отношения мужчин к женщинам в этом обществе? Мужчин, которые считали, что вправе властвовать над женщинами, шла ли речь о жене, дочери, сестре или даже о матери…

Ява не раз обращал внимание Хети на то, что обычай относиться к женщине, как к рабыне, обязанной исполнять все капризы мужчины, у кефтиу не в чести. Поэтому молодой египтянин снова и снова повторял про себя, что он в чужой стране, среди чуждого ему народа, который принял его гостеприимно, и он обязан уважать их законы и традиции, особенно если речь идет о женщине, рожденной на этой земле. Ведь только упрямый, ограниченный и грубый человек, которому наплевать на правила приличия, находясь в гостях, может посчитать себя вправе навязывать чужестранцам свои законы и правила. К тому же все увиденное подвело Хети к мысли, что здешние нравы были самыми передовыми и угодными богам, ведь именно мужчины-кефтиу отказались от насилия и от попыток навязать женщинам свою власть… Что до ханаанеев и ааму, то эти народы не умели ни возводить величественные сооружения, ни создавать произведения искусства, не знали простейших приспособлений, облегчающих человеческий труд, а значит, по уровню развития были куда ниже египтян и кефтиу.

Этими рассуждениями Хети удалось притушить свою ревность, которая, впрочем, казалась ему чувством совершенно естественным. Ява же, когда у них зашел разговор о ревности, назвал ее пережитком, оставшимся с давних времен, когда люди были сродни грубым животным. По его словам, здравомыслящему человеку следовало научиться подавлять в себе низменные инстинкты и уважительно относиться к свободе других людей, независимо от того, какого они пола и возраста и в каких родственных связях с ним состоят.

В отличие от обычных дней, утренняя трапеза была подана в просторной открытой зале. Царица, в соответствии с обычаем (Хети успели сообщить об этом), пригласила за свой стол родителей юношей и девушек, исполнявших на праздновании роли куретов и фиад.

Хети сразу понял, что приглашенные принадлежат к разным социальным слоям и занятия у них самые разные. Здесь были и простые крестьяне, проживающие в небольших поселениях, и скотоводы, и бортники, жившие продажей меда, и владельцы виноградников, оливковых рощ и плодовых садов. Много среди них было ремесленников и людей искусства, как, например, родители Амимоны. Были за столом и чиновники, и торговцы. Нашелся даже капитан судна, которое перевозило грузы и пассажиров, курсируя между островами, населенными «народами моря». Острова эти омывало море, местными жителями именуемое Эгейским.