Росс и Сесиль уехали в свадебное путешествие. Они собирались добраться по реке до Старого Тареса, где дядя устроит в их честь прием. У Сесиль в столице жили две тети и три дяди, так что в течение нескольких недель Росса будут выставлять на всеобщее обозрение и подвергать строгой оценке, прежде чем они вернутся домой и поселятся в приготовленных для них комнатах. Я сочувствовал им из-за того, что им придется начинать совместную жизнь под кровом отца, который, вне всякого сомнения, позволит им немного уединения и еще меньше самостоятельности.

Мы с ним находились в состоянии войны. В присутствии гостей он вел себя вежливо, но как только все разъехались, перестал скрывать свое неудовольствие. В тот вечер, когда в доме снова должны были воцариться мир и покой, он буквально высек меня тирадой о всех моих проступках, так и не дав возможности ответить на обвинения. Я собирался ему возразить, но совершенно неожиданно наткнулся в себе самом на островок ледяного спокойствия и понял, что не собираюсь с ним спорить. Когда он сердито сообщил, что я свободен, я отправился в свою комнату, лег в постель и большую часть ночи провел, глядя в потолок и пытаясь справиться с яростью. Отец вел себя со мной, как с нашкодившим щенком, и ему было все равно, что я могу сказать в свое оправдание. Отлично. В таком случае он вообще ни слова от меня не услышит.

После этого наше противостояние проходило в полной тишине. Я избегал отца. Когда мать заводила со мной разговор, я рассказывал об Академии, своих друзьях и преподавателях, а также о семье дяди. Мой вес и войну с отцом мы не обсуждали. Когда я оставался один, я вспоминал свою детскую привычку проводить время на реке, часто ходил на рыбалку и считал дни до окончания «праздника», когда я смогу вернуться в Академию.

Моя холодная война с отцом сделала его раздражительным, и он часто срывал гнев на остальных членах семьи. Элиси пряталась за книгами и занятиями музыкой. Ярил часто ходила с красными от слез глазами. Отец сурово отчитал ее за «бесстыдный флирт» с Кейзом Ремваром. Семья этого юноши не сделала нашей брачного предложения. Будучи свободным от каких бы то ни было обязательств, Кейз на свадьбе Росса танцевал, обедал и разговаривал со многими девушками на выданье. Я подозревал, что причина кроется в его характере, но Ярил во всем винила меня. Я мог бы ей отомстить, рассказав отцу о том, как она целовала Ремвара еще до моего отъезда в Академию, но, несмотря на боль и обиду, знал, что последствия для нее будут куда более суровыми, чем заслуживает ее глупость. И, храня этот секрет от отца, я поступал плохо по отношению к нему. Он считает, что знает все про свою семью и про то, как управлять жизнью своих детей? На самом деле он ничего о нас не знает.

Прежде чем вернуться в семинарию, Ванзи отправился навестить своих друзей, живущих поблизости. Мне удалось улучить минуту и наедине пожелать ему успеха. Большую часть наших жизней мы провели вдали друг от друга, и мне больше нечего было сказать младшему брату. Мы с ним были чужими, нас объединяли лишь родственные узы.

Мать надеялась, что я проведу дома еще по меньшей мере неделю, но на третий день после отъезда гостей я уже жаждал двинуться в путь. Она нашла обрезки ткани, оставшиеся после шитья формы, и с большим трудом сумела расставить брюки и куртку. Почищенный мундир выглядел почти как новый. Мать аккуратно завернула его в плотную бумагу и перевязала бечевкой, предупредив, чтобы я не трогал его в дороге и тогда мне будет во что переодеться, когда я приступлю к занятиям. Ее забота меня тронула. Я забрал пакет и уже собирался сказать, что уеду завтра утром, когда прибыл один из людей отца из Приюта и привез необычно большой сверток с почтой. Мать тут же принялась разбирать письма. Я наблюдал за ней, дожидаясь подходящего случая, чтобы заговорить.

— Письмо твоему отцу из Академии. Наверное, очередное приглашение прочитать лекцию. О, а вот два, нет, три письма для тебя. Кто-то вычеркнул адрес Академии и переслал их сюда, вместо того чтобы придержать их для тебя там. Как странно. А это, видимо, приглашения в гости для Росса и Сесиль, когда они вернутся из путешествия. Смотри, письмо для Ярил от Карсины. В последние несколько месяцев они так много переписываются.

Я едва слушал ее после того, как забрал у нее конверты. Первый был сизого цвета, на плотной бумаге, но меня поразило не это, а обратный адрес. Мне писал Колдер Стит из Нового. Значит, он все-таки отправился жить со своим дядей-ученым. Его гордый отец не пожелал иметь ничего общего с сыном-солдатом, после того как чума иссушила его, превратила в тень и сломила пух. Мальчишка доставлял кучу неприятностей первокурсникам из семей новых аристократов, а мне в особенности. И все же меня возмутило то, что сделал полковник Стит. Он буквально отдал сына младшему брату, чтобы тот воспитал из него ученого а не солдата. Какая безнравственность. Я покачал головой и посмотрел на два других письма.

Одно было от Эпини, а другое от Спинка, и меня удивило, что они оба написали мне. Обычно Эпини присылала длинные подробные повествования, а Спинк делал в конце коротенькие приписки. Я внимательно изучил конверты. Все три пришли на мой адрес в Академии, но их переслали мне домой. Я нахмурился. Зачем бы Рори отправлять письма следом за мной, если я скоро вернусь в Академию?

Любопытство заставило меня первым вскрыть письмо от Колдера. Его почерк ничуть не улучшился. В короткой и вежливой записке он сообщал мне, что его дядя изучает камни и очень заинтересовался моим подарком. Не мог бы я прислать им подробную карту места, где я его нашел? Он будет моим вечным должником, если я это сделаю, и навсегда остается моим другом. Я нахмурился, пытаясь понять, какую очередную пакость или розыгрыш он задумал. Хотя мы расстались не в худших отношениях, я не доверял маленькому проныре и не собирался делать ему одолжение. Я бы без лишних размышлений отложил письмо, если бы в нем не нашлась еще и записка от его дяди, написанная великолепным почерком на очень дорогой бумаге. В ней говорилось, что он занимается геологией и изучает минералы, а мой камень оказался очень интересным по своему составу. Он будет чрезвычайно мне признателен за потраченные силы и время, если я выполню просьбу Колдера. Раздраженно фыркнув, я отложил обе записки в сторону. Я ничего не был должен Колдеру и тем более его дяде. Единственная причина, по которой я не выбросил письмо сразу, заключалась в том, что отец Колдера и моя тетя Даралин были дружны и дядя Сеферт мог узнать, что я повел себя невежливо. А вот ему я многим был обязан. Я отвечу на письмо. Позже.

Следующим я открыл послание Спинка, и первые же строки заставили меня задохнуться.

«Чума спеков пришла в Горький Источник. Эпини серьезно заболела, и я опасаюсь за ее жизнь».

Листы выскользнули из моей руки и упали на пол. С отчаянно колотящимся сердцем я схватил конверт от Эпини и быстро его вскрыл. Я увидел знакомый почерк, только, может быть, чуть более неровный, чем обычно. В первой строке говорилось:

«Надеюсь, письмо Спинка тебя не слишком напугало. Лечение водой из источника дало потрясающие результаты».

Мое сердце все еще колотилось. Я собрал разлетевшиеся страницы письма Спинка и отправился со всей своей почтой в гостиную. Я раскрыл шторы, чтобы впустить в комнату больше света, и сел на мягкий стул, разложив перед собой на столе письма. Я разгадал их загадку. Письмо от Спинка пришло в Академию несколькими днями раньше, чем от Эпини, но сюда их переслали вместе. Успокоив свои худшие страхи, я сел, чтобы прочитать все по порядку.