который тянулся с почти отвесного оврага вниз, затем по ледяному озеру, и пропадал в снежном туннеле. Что было после туннеля я уже не видела, так как вся конструкция сворачивала куда-то вбок.

У меня перехватило дыхание от предвкушения. Хотелось прыгать вокруг Симона как маленькая девочка и смеяться. Только он мог додуматься до такого!

Наконец мы уселись в санки. Симон усадил меня вперед, пристегнул и крепко обнял за талию. Я же вцепилась в поручень. Однако Симон намеренно приостановил пуск, неудовлетворенный моим внешним видом. И через минуту я уже была в балаклаве и очках сноубордиста.

– Не хочу, чтобы ты приехала с морозным ожогом на лице, – сообщил он, а затем кивнул в знак нашей общей готовности.

Санки сорвались вниз.

Вообще я очень любила аттракционы, но эти санки переплюнули все мои ожидания. Мне было настолько страшно, что я не могла даже кричать. Свободное падение на огромной скорости мгновенно приклеило все мои внутренние органы к позвоночнику, а я лишь мертвой хваткой держалась за поручень.

Преодолев овраг, мы выехали на озеро, все испещренное толстыми надломами льда, и теперь к страху скорости прибавился еще и страх, что лед проломится и мы упадем под воду. Все это сопровождалось еще хрустом и треском льда, и я просто перестала дышать, заранее готовясь нырнуть.

Обошлось.

Но теперь мы въехали в туннель, который петлял и вызывал головокружение своими извилистыми поворотами, а монорельс теперь тянулся не только по земле, но и по стенам, превращая мозги в кашу. В какой-то момент я окончательно потерялась едем ли мы по земле или по стенам, так как мозг просто отключился.

Наконец туннель закончился и следующий остаток пути проходил в каком-то невообразимом буране. Снегопушки здесь стояли бесконечной аркой и засыпали снегом с ног до головы.

На финише нас ждал огромный сугроб, в который мы въехали на полной скорости и просто застряли в нем. Страховка и ремни на санках автоматически раскрылись, и я как была, так и повалилась в сидячем положении в стену снега.

Такого я еще не испытывала. Никогда! Мне казалось, у меня сердце остановилось три раза и три раза заново запустилось.

Это было так страшно, но так восхитительно, что я потеряла дар речи и в принципе способность двигаться.

– Вылезай, Рассвета, – Симон весело потянул меня за щиколотку из сугроба. – Прокатимся еще?

Я промычала что-то нечленораздельное и просто позволила мужчине волочь меня за ногу по снегу, пока я пыталась хоть как-то прийти в себя.

Симон волок меня так до подъемника, который за пару минут доставил нас к старту.

– Мне та-ак страшно! – с нотками восторга проговорила я и прижалась к мужчине. – А почему здесь никого больше нет?

– Я снял весь аттракцион на полчаса, – ответил Симон вновь усаживая меня на санки. – Без этой роскоши тут только в очереди придется стоять час, ради поездки в пару минут. Снять его больше, чем на полчаса мне не позволили. Иначе любители экстрима сожрут нас живьем на входе.

– Ой, это наверно так дорого? – ужаснулась я. – Спасибо! Но теперь я чувствую себя виноватой.

– Вот и правильно, – улыбнулся Симон. – Будешь встречаться со мной пока не расплатишься. На то и был расчет.

Я в шутку ударила его кулачком в плечо и улыбнулась, но Симон уже вновь натянул на меня балаклаву и очки, а значит, нужно приготовиться испытать этот запредельный ужас вновь.

И все снова понеслось в сумасшедшем ритме: овраг, озеро, туннель, снегопушки, сугроб. У работников аттракциона было всего три минуты, чтобы каждый раз сооружать сугроб вновь.

Представляю, как они упахиваются за день и после этого буквально ненавидят снег.

Но все хорошее когда-нибудь кончается, и наше время на аттракционе не стало исключением.

– Мне так все понравилось! Это было так круто! С ума сойти! Я никогда раньше такое не испытывала! – верещала я, подпрыгивая при ходьбе, потому что нормально ходить после такого адреналина было нереально.

Симон лишь довольно улыбался, с чувством собственного достоинства принимая мои похвалы.

Наконец я переоделась в свою одежду и вышла в тот самый холл к ресепшн. Я думала, что наши приключения на этом закончатся, но нет. Симон припас еще удивительно атмосферный ужин.

Мужчина привел меня в местный ресторан, столики которого находились на улице, но внутри стеклянных полусфер. Все гости заранее заказывали все блюда, чтобы официанты уже не заходили в сферы и не растрачивали драгоценное тепло внутри них.

Внутри полусферы было невероятно волшебно. Сверху прямо на купол падал снег, но из-за обогрева купола, он сразу таял отчего обзор на залеплялся, а сама полусфера не превращалась в сугроб. Так же внутри все было украшено мелкими гирляндами, что добавляло уюта и тепла.

– Замерзла? – спросил Симон, наливая мне подогретого вина с корицей, а я отрицательно мотнула головой, любуясь видом. – Можно поговорить с тобой откровенно, Рассвета?

– Да, – улыбнулась ему я.

Мужчина тяжело вздохнул, явно настраиваясь на серьезный разговор.

– Рассвета, ты удивительная девушка, – начал Симон, взяв меня за руку. – Признаюсь честно, когда я встретил тебя мое сердце было несвободно. Был человек, которого я очень сильно полюбил и, если честно, я не надеялся, что кто-то другой сможет вытеснить это чувство. Но ты… Ты такая яркая, живая, веселая. Я впервые встретил настолько беззаботную девушку, которая умеет радоваться мелочам. Которая живет настоящим моментом. И мне так легко с тобой. Я чувствую себя беззаботным мальчишкой, когда ты рядом.

Я смущенно опустила взгляд, понимая, чем закончится разговор. Но смогу ли я ответить Симону взаимностью?

– Меня всегда сравнивали с воздухом, – продолжал Симон. – В особенности Сабир. Всегда говорил, что меня невозможно чем-то удержать. Это правда. Я не очень серьезно отношусь к своей работе, мне не нужна субординация и точное выполнение приказов. Я всегда ищу в людях это вдохновение, наполнение, от которого я наполняюсь тем самым воздухом, а все земные дела я обычно делегирую. Очень редко, кто мог наполнить меня. Обычные отношения с девушками меня обесточивали. И мне всегда нужен был этот огонь ревности, который по-хорошему сжигал весь мой воздух. Любые отношения тяготили меня. Я мог отдаваться девушке, мог проводить с ней двадцать четыре часа в сутки в течении недели, а потом охладевал к ней. Ни что не могло меня увлечь и удержать. Но ты завладела всем моим вниманием, всеми мыслями. Мне невыносимо