— Значит, ты тоже не выспался?

Миша скривился.

— Ну, я немного поспал. Потом сквозь сон услышал возню, вышел посмотреть. Узнал от Вовы о том, что Инесса приболела. В принципе, я не был им особо нужен, но предпочел находиться наготове. А когда Вован смотался по своим делам, я разбудил тебя. Вот и весь мой подвиг.

— А ты сегодня занят?

— А что, нужен? На стреме постоять?

Я пропустила его сарказм мимо ушей. Миша не стал бы пренебрежительно отзываться о моей работе, он никогда себе такого не позволял. Поэтому все его подколы и шутки на эту тему я воспринимала легко и даже могла ему подыграть. Но сейчас мне нужно было решить, с кем останется Инесса. Одной ей быть никак нельзя.

— Побудь с красивой девушкой, — попросила я. — Потому что мне непременно нужно будет отчалить.

— Дел у меня никаких нет, — сказал Миша со вздохом и встал из-за стола. — Я присмотрю за умирающей, пока ты будешь сидеть в засаде. Ты доела? Тогда я пошел бдить.

— Спасибо, дорогой.

Андрей позвонил в домофон ровно в десять часов. Я не стала сообщать ему, что спускаюсь. Попросила Мишу на всякий случай заглядывать к Инессе каждые полчаса, после чего вышла из квартиры.

* * *

Андрей стоял около подъезда, прислонившись плечом к стене дома, и крутил на пальце связку ключей. Сделав пару оборотов, связка слетела и со звоном приземлилась на асфальт.

— Не судьба, — заметила я. — И все-таки метро.

— Увлекся, — сказал Кузнецов, подняв ключи. — Для метро не то настроение. А для того чтобы взять тачку напрокат — самое оно.

Я увидела припаркованный у обочины дороги автомобиль.

— Вау. Цвет «Побитый баклажан». Сам выбирал?

— Что дали, то и взял. Пошли кататься.

Выехав к перекрестку, после которого пришлось сделать круг, чтобы вернуться на главную дорогу, Андрей решил посвятить меня в свои планы.

— Поликлиника, в которой, по моим прикидкам, должна работать наша Марина, находится недалеко от дома Игнатьева. Практически на соседней улице. Надеюсь, что найдем девчонку там.

— А других поликлиник рядом нет?

— Районных-то? Нет. Только одна. Я проверил. Позвонил в регистратуру сегодня утром, назвал адрес Игнатьева и получил утвердительный ответ: тот, кто прописан по этому адресу, прикреплен к нам. Делов-то, Тань.

Коллега оказался умелым и вежливым по отношению к другим водителям. А еще он комментировал каждое свое действие. На каждый встреченный на пути красный сигнал светофора он реагировал с радостью, произнося: «Ну, ты чего? Хорошо же сидели!» Перестраиваясь из одного ряда в другой, непременно говорил следующее: «Нежнее, друг мой, нежнее». Не матерился, если мы оказывались в автомобильной пробке, а подрезавшему нас на своей «Хонде» парню пожелал удачи.

А еще он разрешил курить в салоне.

До поликлиники мы добрались без происшествий, припарковались вот только не рядом, а в соседнем дворе.

Очередь в регистратуру — это особый подвид скопления людей. Там царят свои порядки, моральные устои и даже присутствует кодекс чести. Однако законы очереди весьма суровы. Особенно это касается тех, кто пытается их нарушить. Нарушителя судят на месте, и он зачастую узнает о себе много интересного.

Запись к врачам также велась через электронные терминалы. Но «живая» очередь двигалась все же быстрее. Мне предстояло решить, какое направление выбрать. Но Кузнецов отказался от обоих вариантов.

Он прошел через холл и остановился около стенда с расписанием работы врачей.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась я.

— Тут нет данных о режиме работы руководства. Кто-то типа главной медсестры нам бы подошел.

— Надо поспрашивать.

И я направилась к первому замеченному мной человеку в белом халате. Высокая женщина лет пятидесяти стояла около терминала и терпеливо объясняла какой-то старушке предназначение сенсорных кнопок. В итоге старушка получила вожделенный талончик и, поблагодарив спасительницу, направилась в нужный ей кабинет. Я тут же подошла к женщине, на кармашке халата которой увидела бейдж с надписью «Орлова Юлия Тимофеевна, заместитель главного врача».

— Здравствуйте, Юлия Тимофеевна, — протянула я ей руку. — Я Татьяна, вы меня не помните?

Кузнецов с интересом воззрился на Юлию Тимофеевну.

— Извините, нет, — вежливо ответила мне она.

— Немудрено, — согласилась я. — Мы и виделись-то с вами всего минуту, даже не разговаривали. А я, признаться, и не знала, что руководители обязаны дежурить в регистратуре.

— Иногда приходится, — объяснила женщина. — Но это не обязанность. Скорее, моя личная инициатива. Так чем могу помочь?

От меня требовалось вытянуть из Юлии Тимофеевны все, что касалось сотрудницы поликлиники по имени Марина. Если таковая, конечно, числилась в штате.

— Мой родственник недавно умер, — начала я.

— Сочувствую, — тут же отозвалась Юлия Тимофеевна.

— А дело вот в чем, — продолжила я. — Он скончался в больнице, но перед этим некоторое время находился дома. Тогда он еще мог заниматься какими-то делами, но иногда ему требовалась помощь. Он рассказал, что к нему приходила сотрудница этой полклиники. Если честно, Юлия Тимофеевна, я не уверена, что это было где-то официально прописано. Возможно, девушка помогала ему… как бы лучше выразиться…

— Подрабатывала на частной основе, — помогла мне Юлия Тимофеевна.

— Можно и так сказать, — с облегчением выдохнула я.

— Если она работала на себя, то при чем тут наша поликлиника? — строгим тоном спросила Юлия Тимофеевна.

Я поняла, что она приготовилась к спору, и нисколько ее не осуждала. Порой пациенты выдвигают некоторые требования, и не все из них преподносятся вежливо. У меня же была иная цель.

— Никаких претензий у меня нет, — сказала я. — Просто сиделка оставила в квартире родственника свои личные вещи.

— Даже так? — приподняла бровь Юлия Тимофеевна.

— О, ничего такого, — успокоила я ее. — Сиделка ему очень помогла. И я бы хотела вернуть ей то, что она забыла у него дома. Только и всего.

— Назовите ее имя, пожалуйста, — попросила Юлия Тимофеевна.

— Ее зовут Марина, — встрял Кузнецов и обнял меня за плечи. — Я муж вот этой дамы. Полностью поддерживаю инициативу. Девушку тоже хочу отблагодарить.

— Марина? Ни фамилии, ни отчества? — недовольно спросила Юлия Тимофеевна. — А возраст?

Мне не показалось — Юлия Тимофеевна проверяла нас. Мы явно переигрывали.

— Молодая, кажется… — пробормотал Андрей и посмотрел на меня. — Не помнишь, сколько ей лет?

— Нет, не помню, — с сожалением в голосе ответила я. — Дядя называл ее только по имени.