Кстати, однажды в кабинете Джорджа Перри я случайно заметил забытый список таких информантов «по совместительству», занимавшихся Исследованием мнения слушателей. В списке было около ста имен. Я заснял его и передал в Центр. Позже мне сообщили, что список использовали в Москве как доказательство Леониду Брежневу, что за границей западные контрразведки ведут пристальное наблюдение за советскими людьми.

Через Джорджа Перри я попытался проникнуть в засекреченный Отдел Х, о чем просил меня Сергей в Карлсхорсте. В этом требовалась с самого начала огромная осторожность. Исключены были прямые вопросы по теме. Но я не мог себе позволить дожидаться следующего удобного момента. Я начал со сбора отрывочной информации о том и тех, кто там работал. Мне долго не удавалось узнать ничего полезного, кроме разных слухов. В старом здании на Лилиенштрассе и позже на Арабеллаштрассе сотрудники Отдела «Х» намеренно себя изолировали и не шли ни на какие знакомства, избегая при этом посещения совместной столовой.

И вот мне на пользу пришел случай. Вилли Клумп пригласил меня на званый вечер. Я в то время встречался с сестрой знаменитого американского киноактера Юла Бриннера, Катей, которая работала у нас секретарем. Мне полагалось сделать свой взнос. «Вы же с Катей могли бы наготовить пельменей, – предложил Вилли. – Наташа будет отвечать за борщ, а я за водку». Наташа, чью фамилию я здесь не хотел бы называть, была секретарем президента «Радио Свобода», а ее супруг, как я позже узнал, был ответственным руководителем Отдела «Х».

Его звали Андрей и, к моему счастью, он был большим любителем алкоголя. Когда компанейская посиделка достигла своего апогея, он был в доску пьян и лежал под столом. Мы отнесли его этажом ниже в крохотную комнатку, которую мне когда-то любезно предоставил Вилли. Часа через три я вернулся проведать Андрея. Он с трудом открыл глаза и поинтересовался:

«Где я?»

«В соседней квартире. Мы подумали, что тебе здесь лучше немного отдохнуть».

«Боже, – простонал он. – Надеюсь, что я никого не обидел».

«Не переживай ни о чем. Все в порядке. Твоя жена уже дома. Вилли посчитал, что тебе лучше тут переночевать».

«Вы все ку-ку!», – запротестовал он слабо и снова погрузился в сон.

В следующее воскресенье Андрей утром пригласил меня по телефону позавтракать вместе. Наташа накрыла на стол: яичница с беконом, горячие пирожки и бутылка легкого вина, а сама ушла с детьми на прогулку. Не успела она выйти за дверь, как Андрей отодвинул со стола вино и чудесным образом и натренированным приемом поставил на стол здоровую бутылку водки «Smirnoff». Он налил два больших стакана и залпом выпил половину. Я только пригубил.

«Я дернул лишнего в прошлый вечер, – извинился Андрей, – а ты помог мне выйти из глупого положения, за что я тебе благодарен. У нас не принято друг друга выручать. Когда есть возможность набить морду, все бьют, а чтобы как-то помочь человеку, об этом не может быть и разговора… ты здесь еще новичок и ничего не понимаешь. Рассказать тебе что-то?»

Я поднял свой стакан с чаем и чокнулся с Андреем. Вторым залпом, он опустошил стакан с водкой, став после этого еще разговорчивее.

«Да я перепил, – объяснил он. – Но я ничем не рисковал, потому что меня пригласили на вечеринку американцы и в большинстве там только они были. Они не закладывают, все понимают. Держись американцев, тогда у тебя все будет в порядке. Как у меня».

Многозначительным жестом он очертил свое именье, будто мы находились не в обычной квартире, а в огромном дворце.

«Все не так просто, как ты, вероятно, предполагаешь. Пока ты еще молод, постарайся карабкаться вверх. Пытайся делать карьеру во что бы то ни стало. Зубы зажми покрепче, разгребай себе путь локтями и устраняй конкурентов. Если чуть замешкаешься, чтобы глотнуть кислорода – те, что быстрее и умнее, в миг отбросят тебя далеко назад. Тогда тебе придется работать на них».

История Андрея, оказавшегося на Западе, типична для людей его поколения. В 1942-м в рядах Красной армии он оказался на Восточном фронте и попал в немецкое окружение. В концентрационном лагере, чтобы избежать почти верной казни, он согласился вступить в ряды армии генерала Власова. В Баварии он опять попал в плен к американцам и только чудом избежал депортации в Россию. Он зарабатывал на жизнь чернорабочим, научился печатать на пишущей машинке и каким-то образом приземлился в Отделе «Х». Сейчас он был полностью уверен в жизни.

«Видишь, у меня получилось, – повествовал мой знакомый, еле ворочая языком. – Я приглянулся американцам, и они наняли меня на ответственную работу. Радионаблюдение! Да, так и есть …»

«Видимо, я тоже им понравился, потому что они меня наняли. Кстати, что ты имеешь в виду под радионаблюдением?»

Мой вопрос звучал безобидно и при сложившихся обстоятельствах и не вызывал удивления. Будто двое хороших знакомых выпивают и болтают. Почему не задать друг другу интересующие по работе вопросы?

«Радионаблюдение? – с энтузиазмом подхватил Андрей. – Это совсем обычная работа! Прослушиваю целыми днями пленки и записи переговоров советских военных по радиотелефону. Отвечаю только за определенные телефонные линии, поэтому точно знаю своих клиентов по ту сторону границы, будто они мои хорошие друзья. Узнаю их голоса, настроение, знаю все детали их семейной жизни, в курсе их рабочих дел. Знаю, кого повысили, а у кого проблемы и трудности. Рабочая информация, конечно, передается в зашифрованном виде по специальным телефонным каналам, но и эта информация, которую мы получаем, имеет важность для аналитиков разведки. Мне полагается перехватывать разговоры и коротко комментировать их содержание».

Этот продолжительный завтрак с водкой за столом стал началом наших дружеских отношений. Теперь я мог посещать Отдел. Андрей знакомил меня с другими сотрудниками. Иногда я приглашал его пообедать вместе. Он быстро напивался и становился разговорчив. Мне не составляло особого труда узнать у него то, что мне было необходимо.

Все сотрудники Отдела «Х», за исключением одного слепого немца, были моими соотечественниками. Записи поступали из Лампертсхайма, где располагались радиоантенны «Радио Свобода» и находилась станция радиоперехвата. В отделе проводилась редакция радио записей и первый анализ. Андрей не преувеличил, что немало знает о русских офицерах, слушая их телефонные переговоры месяцами, если не годами. Это американцы хорошо организовали. Таким образом, путем анализа и обработки информации о советской группировке войск, дислоцированной непосредственно рядом с войсками НАТО, они контролировали ситуацию. На основании радионаблюдения, пользуясь материалами переговоров, учитывая, что советские офицеры, несмотря на инструкции, к сожалению, не всегда соблюдали конспиративные рекомендации, американская контрразведка готовила подробные личные досье на каждого. Об этом я подробно доложил Центру.

Как следовало из разговора с Андреем, судя по всему, мои замечания не остались в Москве без внимания. Андрей жаловался, что его работа усложнилась потому, что русские сменили частоту переговоров и ограничили их продолжительность. Помимо этого, они стали чаще говорить шифрами. Безусловно, это меня радовало, но с другой стороны, это насторожило американцев. Отдел «Х» вскоре сместили на территорию американской контрразведки в казарму МакГроу, охраняемую военной пехотой. С этого момента я реже контактировал с Андреем и его коллегами, но постарался не упускать его полностью из вида.