Кроме того, Майкле, отравленный растительным ядом, полученным из пятнистого болиголова. Жертвам обычно дают его, растворив в жидкости. Выбор, вероятно, объяснялся татуировкой в виде листа болиголова на теле Уилли Спаркс. Один глоток, и лейтенант мертв.

Телефон в полицейском участке зазвонил в тот момент, когда Маквей собирал папки с информацией по Уэстору и семье Спаркс. Глянув на монитор компьютера, он подавил в себе желание выругаться.

– Привет, красавчик! – проворковал знакомый голос.

– Нет, ты не можешь получить лицензию на продажу алкоголя на улице в последнюю минуту, Йоланда.

– Так нечестно! Ты же знаешь, я не могу пропустить Ночь! Я уже говорила дяде Лазресу, как хорошо было бы поставить шатер со столиками и лавочками. Как на «Октоберфест»! У меня есть запасы. Винная кладовая «Красного глаза» не сгорела!

Маквей почти сдался.

– Ладно, договоримся так. Вышли мне свой рабочий план на имейл, и я подумаю о выдаче тебе лицензии на завтрашнюю ночь.

– Да полгорода будет покупать бухло у заклинателей воронов, а остальные перебегут в Бухту, к Джо-Два-Пальца! Я не могу себе позволить терять постоянных клиентов!

– Почему бы тебе не пообщаться с Бригхэмом насчет продажи «крови ворона» в «Красном глазе», когда его заново отстроят? Если договоритесь, заклинатели могут дать тебе бочку-другую для временных уличных затей. Это может привлечь постоянных клиентов обратно. Завтра.

– Мне не нравятся заклинатели воронов! Мой брат говорит: одна бутылка их виски может взорвать часть горы Беллам круче нитро. Он считает, что, если бы тот псих, который разбомбил мой бизнес, был умнее, он бы использовал этот виски в коктейлях Молотова. Зачем нужен бензин, если есть пойло заклинателей?

– Пришли мне план.

– Маквей.

Черт бы ее побрал! Просительный тон достиг цели.

– Йоланда, я занят.

– Знаешь, она тут не останется. Да если бы и осталась, не сделала бы тебя счастливым. К тому же это очень сомнительное «если», учитывая, что такой парень, как Джимми Спаркс, хочет ее убить. Из-за нее я лишилась бара!

– Ты лишилась бара, потому что кто-то заложил взрывчатку, а снаружи забросил огненные бомбы. Поговори с Бригхэмом о «крови ворона». И извини, у меня дела.

Йоланда стала возражать, но он отключился на полуслове, обозвал себя ублюдком и вернулся к материалам на Джимми Спаркса.

На отчеты ушло сорок минут, оставшийся в участке близнец Харден просунул голову в дверь:

– Шеф, назревает проблема.

– Блюме, Беллам, заклинатели воронов?

– Да. И все в бешенстве.

Острое предчувствие кольнуло Маквея. О да, вот оно! Зачем он приехал в Мэн! Где еще легенда о человеке, превратившемся в ворона, могла схлестнуться с легендой о безумной ведьме и заставить местных жителей дойти до драки? Только там, где появились эти легенды. Там, где родился человек, которым он сам когда-то был.

Амейра оставалась в клинике, пока Бригхэм не принялся настаивать на том, что проголодался.

– Печеный батат и говяжье жаркое. – Бригхэм принюхался. – Блин, я умираю от голода! Никогда бы не подумал, что скажу это, после того как увидел человека с каким-то грибком на ноге.

Амейра рассмеялась:

– Ты не знаешь, Маквей здесь или в Бухте?

– Он поехал в Бухту.

– Замечательно.

Бригхэм дружески пихнул ее в плечо. Амейра чуть не врезалась в стену.

– Не бери в голову, Амейра! Люди Бухты, в основном Блюме, привыкли к тому, что шефа полиции нет поблизости. Проблемы обычно возникают в Лощине, где живет большая часть Белламов.

– Рискуя показаться сварливой, скажу: вы, заклинатели воронов, за время праздника собираетесь набить свои общие с Блюме карманы существенным количеством денег Белламов.

– Клюйся, клюйся! Схожу за жарким кузины Имоджен. Оставайся на свету.

Запах свежего молочного печенья привел ее к красно-черной кибитке, на крыше которой сидело несколько механических воронов. Амейра с восхищением рассматривала невероятное сочетание инженерной мысли и художественного исполнения, когда зазвонил ее телефон.

– Привет, дядя Лазрес. Извините, была занята. Я привезу вещи Ханны в мотель, как только Маквей вернется из Бухты.

Хриплое дыхание на другом конце заставило ее забеспокоиться.

– Дядя Лазрес?

– Амейра… Не уверен… Может быть, это сердце. Я… принял таблетку.

На другой стороне улицы она заметила выбирающегося из машины Маквея и бросилась к нему.

– Дядя, когда вы ее приняли?

– Пять – десять минут назад. – Судя по всему, он задыхался, и необязательно из-за сердца.

– Дышите ровно, как только можете, постарайтесь не двигаться. Где Ар Джей?

– Поехал в Бухту. Все еще там.

Она махнула Маквею.

– Проблема? – поинтересовался он.

– Дядя Лазрес. Возможно, у него инфаркт.

– В отель?

Кивнув, она вернулась к разговору:

– Мне нужно, чтобы вы оставались на линии. Не напрягайтесь, расслабьтесь и дышите. Вы сейчас сидите?

– Да.

– Хорошо. Оставайтесь на месте, никаких лишних движений.

– Никаких лиш… – Лазрес затих.

– Дядя Лазрес, у вас есть номер Ар Джея?

– Я его не помню… Быстрый набор.

– Ладно. Маквей приехал. Мы на пути к вам. Будем через…

– Пятнадцать минут, – подсказал Маквей.

Он включил сирену и мигалки, чтобы беспрепятственно проехать по городу. Амейра набрала 911.

Джип несся по извилистой дороге, ведущей к мотелю.

– Он не сказал о боли, но я слышу, он задыхается. Да, так бывает. Не все симптомы в одно и то же время. Маквей, – позвала она, повысив голос, – сколько времени обычно требуется местной скорой помощи?

– Полчаса. Если поедем по старой лесовозной дороге, сократим время на пять минут.

– Было бы хорошо. Дядя Лазрес?

Тот не ответил. Амейра осмотрелась:

– Что-то не так. Ты это чувствуешь?

– Определи что, Амейра.

– Я не имею в виду дядю Лазреса. Вернее, не только его. Сегодня я осматривала женскую грудь и вдруг отвлеклась. Такого раньше никогда не случалось. Не помню, что именно меня отвлекло, так и не поняла, что это – результат стресса или на меня действует общая странность данной местности.

– Я и сам все еще привыкаю к странности данной местности.

– Мы приехали! Ого, заклинатели воронов!

Единственная лампа, горящая в окне комнаты дяди, отрезвила Амейру. Схватив санитарную сумку, она бросилась к дверям.