— Проблема в том, что стазис этот артефакт долго не удержит, — заметил Рауль. — Даже при постоянной подзарядке.

Прибирать место ритуала он начал сразу же: складывал нерастраченные остатки зелий и порошка, а также все артефакты, которые участвовали в расчёте и расстановке.

— Взрывать надо, — бросил Альварес, который и не подумал помочь и сейчас стоял с таким гордым видом словно принцем здесь был он.

— Что вы говорите, сеньор! — возмутилась я. — Здесь нельзя взрывать.

— Я и не говорю, что здесь, — удивлённо ответил Альварес. — Всю эту конструкцию придётся вырезать и переправить куда-нибудь туда, где взрывом ничего не повредит.

— Желательно поближе к Пфафу, — сказал Рауль.

— Почему вдруг к Пфафу?

— Чтобы никто не удивился, когда мы отправим группу на исследование этого феномена. Но сначала надо решить вопрос с имитацией взрыва тут, чтобы у Муриции не появилось сомнения, что устройство сработало.

Альварес нахмурился.

— Как бы наши суеверные обыватели не посчитали это плохим знаком.

— Напротив. Запустим слух, что это знак Двуединого, что наша страна в Сиятельных не нуждается. А это повод для молебнов по стране, которые будут прикрытием для сокращения количества червеобразных демонов. Обстановка улучшится, и обыватели заговорят уже о правильности курса и благословении Двуединого.

— А если заклинание не сработает? Вдруг оно требует Сиятельности? — неожиданно предположил Альварес. — Нужно, чтобы с нами поехала Катарина, если что — проведёт она.

Надо же, я была уверена, что он потерял ко мне интерес, как только узнал о моей Сиятельности, но нет, его предложение указывало на обратное.

— Я уверена, что такого ограничения нет, сеньор Альварес, — возразила я. — Вы прекрасно справитесь без меня. И без того уже обо мне ходят сплетни. Ваша любимая Эрнандес постаралась.

— Катарина, вам уже без разницы: сплетней больше, сплетней меньше, — усмехнулся Альварес. — Всё равно ведь сплетни ходят про Катарину Кинтеро, которой скоро не будет.

— Кто знает, как долго мне придётся носить эту личину, — сказала я. — И кто знает, не удастся ли потом связать её со мной настоящей. Так что чем меньше я подам поводов для сплетен, тем лучше.

— Катарина права, Хосе Игнасио. Мы её привлечём, только если заклинание у нас не пойдёт, но мне кажется, сложностей не возникнет, — решил Рауль. — А вот когда соберёмся в Пфаф, возьмём с собой.

Выглядел он усталым, но всё же не ушёл из комнаты, пока не добавил контролирующее заклинание, которое даст знать, если стазис внезапно слетит раньше времени. Дверь Рауль запер из предосторожности, сказав, что кто-то ненароком может нарушить контур, чего допустить нельзя.

При этих его словах горгульи дружно посмотрели на Альвареса, почему-то решив, что из всех присутствующих в корпусе он больше всех способен на такую пакость. Но маг вёл себя довольно прилично, разве что заинтересованно осматривался, но даже никуда не пытался прорваться.

— Ну что, Катарина, пойдём менять вас обратно? — предложил Рауль. — Хосе Игнасио сходит за вашим двойником, а мы их подождём перед Сиятельным корпусом.

Маги вышли, а я задержалась, чтобы поблагодарить горгулий. Альба чуть выдвинулась и сказала:

— Донья, мы с Бернаром посовещались и решили выдать вам литературу по блокам, но с условием, что вы будете читать только при мне. Жду вас завтра.

Не знаю, что явилось тому причиной: искреннее желание помочь или страх, что со взрывным артефактом что-нибудь пойдёт не так, если за ним не присматривать — но это решение фамильяров было мне на руку. Несмотря на объяснение Альбы, мне всё равно казалось, что, если пойму, как был поставлен блок, появится возможность его снять.

— Альба и Бернар, вы замечательные, — расплылась я в счастливой улыбке. — Огромное-преогромное спасибо. Вам принести что-нибудь завтра? Ведь за столько лет наверняка в чём-то возникла нужда.

— У нас всё есть, — твёрдо ответил Бернар.

— Вы дали нам надежду, донья, — добавила Альба. — Вы и сеньор Рауль, да будет к вам добр Двуединый.

Глава 16

Теодоро опять нагло ворвался в мой сон. В этот раз он действовал осторожнее. Сначала заглянул через окно, тихо перелез через подоконник и сделал несколько шагов, что меня, признаться, сильно встревожило, а уж потом, убедившись, что дальше продвинуться не может, вкрадчиво позвал:

— Эстефания, радость моя.

Я перестала притворяться, что его не вижу, и поинтересовалась:

— Вы уверены, что ваша, Ваше Сиятельное Величество?

— С тобой ни в чём нельзя быть уверенным, — заулыбался он. — Но радоваться-то при встрече с тобой мне никто не запретит.

Выглядел он необычайно довольным, что было подозрительно. Очень может быть, что его довольство не было связано со мной, но я, наученная горьким опытом, сразу начинала подозревать худшее, а именно: что Муриции удалось вычислить моё местоположение. И даже то, что тётя заявила, что меня нет в теофренийском университете, ещё ни о чём не говорило. Она могла так сказать как для усыпления моей бдительности, так и для того, чтобы Диего не попытался меня вытащить. Возможно, моя смерть прекрасно вписывается в планы графини Хаго. Если вспомнить, она ничуть не переживала в монастыре о моей казни и не пыталась оттуда выбраться, чтобы спасти непутёвую племянницу. На редкость спокойная донья для той, у кого из родни осталась только я.

— Я бы предпочла, чтобы вы радовались на расстоянии и чему-то другому.

— Другому я тоже радуюсь, Эстефания. К примеру, донье Хаго удалось сделать то, перед чем спасовал дон Дарок. Это ли не радость?

— А перед чем он спасовал? Мне трудно представить такое дело, которое окажется не по плечу дону Дароку, — протянула я. — Разве что разгребание дерьма? Тогда да, тогда он наверняка посчитает, что это будет урон его Сиятельности.

— А донья Хаго, по-твоему, Эстефания, не боится замарать Сиятельность? Хорошего же вы мнения о собственной тётушке. — Он расхохотался, показывая на редкость ровные красивые зубы. Интересно, они такие только во сне? — Но в чём-то ты права. Дон Дарок иной раз проявляет излишнюю щепетильность там, где без неё следовало бы обойтись. Донья Хаго этим не страдает.

Я бы даже сказала, что она наслаждается.

— Неужели вы действительно отправили её на конюшни, Ваше Сиятельное Величество? Не представляю тётю с совковой лопатой в