– Вы все красивые, всех бы выбрал!

– Нет, одну, одну! – не отставали водяные девки. – Мы тебе еще спляшем, а ты самой любой вот букетик дашь!

Русалки снова отскочили, закружились по одной, сошлись вместе, стали нырять друг другу под руки. Морозко наблюдал за ними с улыбкой, и вправду выбирая самую желанную, а потом поймал на себе напряженный взгляд ведуна, забеспокоился, опустил голову… и только теперь сообразил, что держит в руках предложенный ему девицами букет.

– А-а-а!!!

Он дернулся, отшвырнул русалий подарок, вскочил и кинулся бежать.

Ему вслед покатился счастливый женский смех.

– Что тут такое?! – примчались на крик дружинники, и теперь уже русалки завизжали от страха и от неожиданности, кинулись врассыпную. Затрещал камыш, заплескалась вода…

Олег в сердцах сплюнул:

– Вас-то чего сюда понесло, головы дубовые?! Что вы тут забыли? – Ведун встал, повернулся, развел руками. – Ну что, довольны? Всех разогнали! Теперь уже и не знаю, придут завтра или побоятся? Э-э-эх, стараешься, стараешься… – Он собрал вещи, сунул под мышку. – Вы окаменели, дурни? Ведите меня в город. Тут делать больше нечего. Сегодня точно не вернутся, наигрались.

Разумеется, без гостя никто окно в его светелке закрывать не стал, и здесь было прохладно. Однако комаров на такую высоту не залетело ни одного. Олег в темноте ковыряться не стал, оставил окно открытым. Просто кинул поверх казенного войлочного одеяла еще и свой полностью расстегнутый спальник – и на свежем воздухе только крепче заснул… Но ненадолго.

– Что теперь будет, ведун? – прошептал кто-то возле уха. Олег не ответил сонным грезам, и тогда его решительно тряхнули за плечо. – Что теперь будет?

– Тебе чего? – открыл глаза Середин, бесполезно таращась в темноту. – Ты кто?

– Я же букет у них из рук взял. А ты велел не брать. Что со мной теперь будет? Я умру? Они меня утопят? Мне больше нельзя подходить к воде?

– Да ничего с тобой не будет. Спи! – отмахнулся Середин.

– Ты же велел не брать! А я взял.

– Ничего с тобой не случится, не дергайся. – Олег зевнул во весь рот. – Никто тебя не утопит. Просто так заведено, что смертный, который у русалки из рук что-то взял, влюбляется в нее насмерть, с жуткой страстью, до полного безумия. Так что жить будешь, можешь не волноваться. Но помучишься изрядно. Впредь тебе наука. Слушать, что говорят. А теперь спи.

– Чем мучиться? – не понял Морозко.

– Ею и мучиться! Все, давай спи.

– И больше ничего?

– Спи!

Ратник вздохнул и шумно растянулся на полу на коврике, поворочался и затих. То ли таким образом сторожить гостя продолжил, то ли тут так было принято. С удобствами проживания в крепостях всегда напряг. Особенно для молодых.

Утром яркие солнечные лучи залили комнату. В сопровождении квелого Морозки Олег сходил на двор, напился воды из родника, вместе с дружиной перехватил каши из общего котла. Поглядывали на него воины с интересом, но заговаривать никто не стал. Ведун заводить знакомства тоже не торопился, опасаясь лишних расспросов. Объяснить в подробностях свое появление здесь он бы не рискнул. Сперва нужно разобраться, в какое точно время он попал и сколько лет минуло после прошлого его появления.

Между тем поручения его выполнялись своим чередом. На лугу разгрузили возок хвороста, он развернулся, укатываясь в лес, к обеду прикатил с новым грузом. Дрова для костров на луг охапками принесли воины. Середин опять слазил в камыши, разложил там половину оставшихся одежд, напутал три клубка ниток на ветки кустов – чтобы снимать было долго и муторно.

– Получается, чародей? – громко спросил боярин Стрекал, остановившийся возле костровых камней. – Смотри, стража у меня умелая. Не перехитришь.

– Мне хитрить ни к чему, – усмехнулся Олег. – Надо будет – заморочу, ничего в двух шагах не увидит. Учи не учи… Так говоришь, словно неудачи мне желаешь!

– Из воды пришел, с болотной нежитью дружен, Маре поклоны кладешь. Кто тебя знает, путник, человек ты али сам водяной в облике людском?

– Дареному коню в зубы не смотрят, боярин. Чародея у Триглавы просили? Вот и не привередничайте, – не стал тратить время на бессмысленные объяснения Олег. Тому, кто не верит, ничего ведь не докажешь. – Молодежь лучше к вечеру соберите. Без них все едино ничего не выйдет.

– Со мной пойдем, посадник кличет, – сказал убеленный сединами воин.

Середин оделся и пошел вслед за боярином.

Наверх подниматься не пришлось. Посадник отдыхал в палатке, поставленной рядом со святилищем, неподалеку от озера. Тут, конечно же, было шумно – но ревущие ключи, водопадом рушащиеся из стены на камни, вздымали облако брызг, а потому возле реки Жизни было свежо и прохладно даже под палящим солнцем. Прохладно было и в палатке, в которой стояли два сундука, стол и несколько кресел, колыхалась натянутая на раму незаконченная вышивка. Над нею трудилась девочка лет пятнадцати, одетая в белое свободное платье. Впрочем, учитывая парчовое оплечье, осыпанное самоцветами, широкий бархатный подол и вышитую красно-зеленым катурлином[8]полосу от горла и до самого низа, одеяние можно было считать уже не белым, а просто очень светлым. Голову укрывал белый же платок, прижатый шапочкой с соболиной оторочкой. То есть ребенок был замужем – девицы на Руси волосы обычно не прятали.

– Это боярыня Негумира, – поднялся из кресла юный посадник. – Супруга моя пред небом и людьми. Ты сказывал, надобно тебе для обряда ее увидеть.

– Я сказывал, хоровод заводить первая красавица города должна, – неуверенно возразил Олег. – Если боярыня не желает, она может отказаться.

– Ты считаешь, она недостаточно красива? – пошел краской Переяр.

– Тут ты решаешь, боярин. Коли отпускаешь, то так и скажи. Через костер прыгать, с девицами хоровод водить, с отроками за руки кружиться. Хоровод знатности не различает.

Паренек заколебался, посмотрел на покорно опустившую голову девочку, кашлянул:

– Хозяйка города обряд зачинать должна. Она, стало быть, и будет. Вот! И девиц иных краше Негумиры моей нету!

– Иди сюда, боярыня, – поманил знатного ребенка ко входу Середин. – Луг под городом видишь? Квадрат ставь под городом, от него к кустам иди, там спираль кружи, там же и воротики делай. Коли вдруг девки голые средь прочих появятся, того не замечай, не то спугнешь. От тебя сие зависит, на тебя прочие смотреть станут. За воротами к камышам отходи и там круги закручивай. Потом целования, гадания, прыжки… – Он покосился на нервно тискающего оголовье меча Переяра. – Ну а после сего тихо к дороге отступать можно и к городу отходить. Только не зови никого! Внимание привлекать нельзя. Ежели кто из девиц на русалиях останется – значит, останется. Там уже каждый за себя будет. Украшений не надевай, из одежды только рубаха и платок.