Будет возможность – спрошу. У кого-нибудь.

Расправив плечи и надев улыбку на лицо, я легким, почти порхающим шагом влюбленной по самые уши девицы буквально пролетела до столика моего нанимателя, где, игнорируя заинтересованные взгляды, бесцеремонно чмокнула возлюбленного в щеку.

Стейн поднял на меня взгляд, точно так же радостно улыбнулся – и поймал мою руку, едва я присела рядом на стул.

Мягкие теплые губы коснулись моих пальцев как-то слишком интимно и поразительно достоверно. Обезоруживающе даже, я бы сказала. Я на несколько мгновений прямо растерялась. Тем временем его губы задержались на моих костяшках, и руки обдало теплое дыхание, не просто согревая озябшие пальцы, а буквально бросая в жар меня всю.

Я аж забыла, что вообще-то собиралась начать наш разговор со скандала. И требований более не использовать артефакт без моего разрешения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– У тебя с перчатками какие-то личные счеты? – язвительно поинтересовался Стейн, вмиг опустив полог тишины.

Я, с трудом удерживая улыбку на лице, процедила:

– Не до перчаток было.

Высвободив руку, достала из сумки газету и разложила ее на столе так, чтобы Стейн мог рассмотреть снимок хорошенько. Со стороны это выглядело, словно я демонстрирую возлюбленному ранившую меня до глубины души статью. Мисс с периферии должна переживать о недоброй славе, что преследует ее теперь на каждом шагу. Даже если влюблена в своего единственного, как кошка.

– Я уже говорил, что тебе идет гнев?

– Да, – рассеянно ответила я, игнорируя очередной комплимент. Или, скорее, его подобие. – Вот… – ткнула я пальцем в снимок там, где был этот самый незнакомец. – Конечно, я могу ошибаться и все такое, но мне кажется, что это он. Ну… тот…

Стейн остановил пояснения взглядом, и я умолкла, обернувшись к официанту.

– Травяной чай, и все, – заказала я прежде, чем он успел рот открыть.

Понятливый парень кивнул и исчез.

– Отлично, – протянул заказчик, разглядывая снимок так, словно пытался запомнить его в деталях.

А после просто закрыл глаза. Теперь я знала точно, что это значило. Он передавал указания своим подчиненным.

Вскоре появился официант с небольшим чайным прибором, наполнил мою чашку из изящного чайника и тут же снова исчез.

Я взяла в руки чашку, бросила взгляд на окно…

– Стейн, – прошептала одними губами.

– Занят, – так же коротко отрезал бастард.

– Он здесь. То есть там – через дорогу… – не отрывая взгляда от темной фигуры незнакомца, подпирающего фонарный столб, проговорила я.

Больше ничего говорить не требовалось. Стейн открыл глаза, посмотрел на меня, а не туда, куда я указывала взглядом, улыбнулся и нежно поцеловал меня в висок, прошептав при этом:

– Сиди здесь. За тобой придут.

И, бросив монеты на стол, зашагал прочь. И мне бы послушаться, остаться и сидеть, позволив ему решить эту мою проблему, но…

Повинуясь скорее какому-то порыву, я вскочила и помчалась следом за заказчиком, уже наплевав на непогоду. Потому как Стейн мне ничего не расскажет, а мне нужно было знать… я еще не совсем осознавала, что именно. Но определенно – необходимо было знать…

Почему-то мне было очень страшно не успеть. Пусть я сорвалась с места практически молниеносно, пусть бежала, едва не сбив с ног официанта, уже подготовившего пальто и даже вручившего мне зонт, которого, в принципе, у меня не было, я все равно не успевала. И понимала это слишком отчётливо.

– Мистер Стейн велел передать вам, мисс Дерсон, – улыбался официант, вложив мне в руку зонт в ответ на мой полный откровенного недоумения взгляд.

«Позаботился!» – мысленно хмыкнула я, накинула пальто, но так его и не застегнула. Однако зонт приняла с благодарным кивком.

И все равно, выскочив на улицу под все тот же холодный жестокий дождь, вспенивающий каплями грязные лужи, я уже ничего не увидела. Ни того мужчину, что стоял, подпирая фонарный столб напротив кафетерия, ни уж тем более Стейна. На улице вообще ни единой души не было.

Ботинки промокли мгновенно. Как, впрочем, и подол платья, и даже пальто по низу. Пальцы на руках и ногах заледенели, и на мгновение, не более, мелькнула мысль, что эта прогулка мне ещё боком вылезет. Потом, это – потом. Сейчас – необходимо было догнать этих двоих, пока они не решили все без меня.

Хуже всего, что я даже не представляла, куда они оба побежали и как их теперь можно догнать.

Захотелось взвыть. Разнести все к болотному духу.

Но все, что мне оставалось, – добежать до фонарного столба, словно он мог мне сказать, куда делся тот, кто стоял здесь совсем недавно.

– Мне нужно знать, где ты! – в отчаянии прошептала я.

И случилось странное.

Магические каналы не просто нагрелись – они вспыхнули неистовым обжигающим пламенем. Растекаясь по венам чистым неудержимым огнем. Хотелось закричать, но я только захрипела, задыхаясь от боли.

Всего несколько мгновений, а после боль схлынула так же, как и появилась.

Мир словно преломился, засверкал радужными гранями, как ограненный бриллиант. И ринулся на все еще дезориентированную меня.

Не завизжала я только потому, что все еще не могла кричать. Я даже дышать не могла. А еще не могла закрыть глаза и не смотреть.

Это было странно – когда ты даже не дышишь, а мир стремительно летит на тебя, при этом дробясь; он словно перескакивал с грани на грань, проводя меня самым коротким путем и при этом совершал такие виражи, что я уже пожалела, что недавно ела те бутерброды и пила чай.

И когда я уже подумала, что не выдержу этой карусели, все резко замедлилось. Я была и… не была одновременно в совершенно ином месте.

Это была какая-то иная реальность. Город оставался привычным и в то же время – совсем не таким. Весь изломанный и сияющий, он выглядел как бы вырезанным из кристалла – потому я даже не сразу узнала место, где очутилась. Я неслась следом за Стейном, не делая при этом ни единого шага. И глядя на происходящее со стороны.

Они бежали. Стейн гнался за незнакомцем, не замечая луж, грязи, холодного, почти зимнего дождя. Легко перепрыгивал кучи мусора и какие-то разбросанные ящики. И стремительно догонял, при этом оставаясь воплощением мощи даже в таком неприглядном виде.