– Скорее мелькнувшую спину, чем лично, остальное пришлось выуживать из твоей памяти, – возразил Наставник. – Тогда-то мы им и заинтересовались в должной мере, но найти Дика оказалось не проще, чем неведомого нига. Хотя, по слухам, последнее удалось Бужде. С тех пор он стал пробужденным. Первым. Сейчас их сотни тысяч.

Я поежилась. Еще неизвестно, кто кого нашел. Бужда стал орудием Твари или Тварь оружием Бужды? Что-то сомневаюсь я в последнем предположении.

Альерг каждый раз неохотно посвящал меня в дела Лиги, а о неудачах говорил еще неохотнее. С попытками Лиги поближе познакомиться с Диком дела обстояли плачевнее некуда. Они всегда находили его «вот только что». В очередном трактире они слышали одно и то же: «Вот только что на этой лавке сидел. Вон, еще кружка не допита!» И отвечавший нагло допивал забытую кружку в качестве оплаты за констатацию очевидного факта.

В каждом наемном войске какого-нибудь царька людям Лиги непременно отвечали: «Вот только что его сотня к порту свернула. Еще пыль не осела». А когда добирались до порта, естественно, слышали одну и ту же байку, что искомый юноша «Во-о-о-н на тот баркас сел, уже швартовы отдали». Нанятая тут же шлюпка догоняла лениво тянущийся баркас затем только, чтобы преследователи вволю полюбовались на квадратную форму матросских глаз: «Э-э, был такой, видели в порту, а куда делся, не знаем. Кажись, он на «Дельфин» по сходням поднимался. Ну точно, на «Дельфин»! Его еще Диком кликали». А загадочный «Дельфин» (или «Зоркий», или «Альбатрос»), как оказывалось, в этот порт уже три месяца не захаживал, поскольку последний раз отправлялся в о-очень дальнее плавание, к каким-то затерянным землям.

Я потешалась над этими рассказами, но Лига в лице мастера отчего-то сильно нервничала. Вот как сейчас, когда опекун, боясь пошевелиться на потерявшемся под ним табурете, предлагал мне то, к чему я была хронически не способна: задуматься. Хотя бы над тем, что:

– Зато, как две капли воды похожий на твоего сказочного принца, магистр Дункан Абигойе ал…Краст на глазах Лиги сделал головокружительную карьеру в стане ее врагов. А поскольку вырос он в серьезного, жестокого и хитрого противника, то сейчас Лиге хорошо известен почти каждый его шаг. Итак, Дика нет, а Дункан есть. Да еще и наш враг, о чем остается только сожалеть, потому что юноша весьма талантлив. Лига его прозевала.

Да бросьте, этот розовеющий юноша – серьезный противник и даже враг?

– Рона, за ним числится больше двух десятков блестяще продуманных и проведенных военных и карательных операций, – покачал головой мастер. – Уверяю, он не падает в обморок при виде крови. Он ее проливает, не дрогнув. Пусть его юность не вводит тебя в заблуждение. Дункан советник короля Ильместа и магистр Ордена Рота в Ильчире отнюдь не за красивые глазки. И мы по косвенным признакам подозреваем в нем телепата, хотя он еще ни разу себя не выдал даже нашим соглядатаям и не поддается на провокации. Слишком умен. Если брат Дункана Дик обладает хотя бы частью его силы и способностей и не заражен влиянием пробужденных, то ты понимаешь, почему он так интересует Лигу.

Ну вот, а я думала… Опекун подавил гулкий смешок:

– Ну да, ты думала – потому, что наша жрица соизволила глаз на него положить! Делать Лиге больше нечего, как гоняться за девичьей мечтой!

Мне стало обидно. Нельзя же вот так сразу резать пуп земли! Мне может быть и неприятно.

– Тогда что этот ваш враг делает здесь, в крепости? Почему вы решили его подпустить так близко?

– Это был посланец для переговоров, не в нашей власти здесь выбирать. Да, мы могли бы увезти тебя из замка, чтобы не допустить встречи, но ваша очная ставка была в наших интересах. Кого ты принимаешь за Дика – вот что мы хотели заодно выяснить. Ведь магистр, а тогда, два года назад, еще мастер, тоже был в Рагоре на церемонии, и в то время мы еще не следили за ним так пристально.

– Так это и было твое испытание? Ты никогда не говорил мне о двойнике.

– Да. Если бы я тебя предупредил, вся картина была бы смазана. Ты точно уверена, что это не Дик?

Я потеряла дар речи от возмущения. Да разве возможно их перепутать! Так же точно, как уверена в том, что я – это я и никто другой.

– Что ж… – тяжко скрипнул табуретом Альерг. – Мы за вами наблюдали в несколько голов. И теперь уверены, что Дункан все-таки не твой Дик, а магистр уверен, что ты уже не провидица. Даже не знаю, радоваться мне этому или огорчаться.

– Странно, что он сам не сказал, кого мне напомнил.

– Я не уверен, что он знает о существовании Дика. В конце концов, магистр – пешка в этой игре и может не видеть всех задействованных фигур. Хотя, надо признать, эта пешка очень близка к тому, чтобы стать любой фигурой, какой пожелает. Допрошенные, а ты знаешь, что Лига умеет допрашивать, так вот, эти очевидны утверждают, что их с братом разлучили вскоре после рождения. Твоему Дику пришлось особенно нелегко. Очень много не отслеженных нами провалов в его истории. Гораздо больше, чем отслеженных событий. Даже в детстве он нигде не жил дольше месяца. Пожалуй, замок Аболан – единственное место, где он задержался надолго. Но в то время Дункан уже обучался в древней секте, куда был увезен почти с рождения. Это точно известно. Там же и примерно в то же время обучался и один из наших мальчиков. Если магистр и знает о брате, то тщательно скрывает это знание. Как и телепатию. Он почти демонстративно не слухач. Другим телепатия интересна хотя бы как факт, как мечта. Этому даже не интересно.

Мастер понаблюдал, как я лихорадочно прячу глаза, потому что из этих других я мечтала о проникновении в его мысли особенно рьяно. Потом неожиданно резко сменил тему:

– Рона, я никогда не говорил тебе о твоей внешности…

Да уж, сколько раз по малолетству я ни приставала к учителю с расспросами о том, как выгляжу, неизменно получала в ответ: нормально.

– А какая разница, красива я или безобразна, если люди при виде меня разбегаются, как тараканы?!

Как всегда, мастер ответил уклончиво:

– Они боятся всего необычного. А быть пифией – из ряда вон выходящее бытие. Но теперь, когда ты утратила дар, ты уже обычная девушка, люди привыкнут к твоему новому статусу, и тогда… тогда тебе придется принимать их правила жизни, как они до сих пор принимали твои.

– Обойдутся! Точно знаю, что стану отшельницей в глухом безлюдном лесу на краю света. Но при чем здесь моя дурацкая физиономия?

– Чтобы ты перестала переживать по этому поводу, благо других предостаточно, и прекратила каждый день допрашивать с пристрастием несчастную Ребах, похожа ли ты на то или иное чудовище из альбома «Редкие и исчезающие виды от аспида до ящера», украденного, между прочим, из моей библиотеки, и насколько похожа, и какой именно частью лица или больше затылком. Ты еще не поняла, почему тебе не дано то, что для всех естественно – видеть себя?

Я в тысячный раз ответила на этот вопрос отрицательно. Откуда мне знать, почему боги меня так обидели? Зеркала – не для меня. Я в них себя не вижу. Так, пустое место вместо. Или что-нибудь похуже. Видение или привидение.