– Ой. – Луиза поежилась, представив, что скоро они набредут на скелеты каких-нибудь несчастных, которых заставляли тут ритуально бродить… Она высказала эту мысль вслух.

– Ну у тебя и воображение!

– Ага, – довольно кивнула Луиза.

– Только вряд ли какой-нибудь скелет пролежит в целости и сохранности тысячу лет. Скорее всего, мы пройдем по тому, что от него осталось, и не узнаем об этом…

– Френсис! – укоризненно покачала головой Луиза. Скоро он перейдет к традиционным страшилкам из летнего лагеря…

Наверное, это были неправильные летучие мыши. И вообще, полагается ли летучим мышам жить в индийских джунглях, никто не знает. Луиза точно не знала. И почему они проснулись именно сейчас, и какой резон им был вообще лезть спать под землю… В общем, когда колония снялась с места и, мерзко хлопая крыльями, рванулась к Луизиному фонарю, она завизжала. Позорно завизжала, как визжит любая женщина, когда ей на глаза неожиданно попадается мышь, или змея, или паук аккуратно спускается на плечо, или ошалевшая от страха лягушка заскакивает на ногу… И степень образованности тут ни при чем.

И, может быть, Луиза взяла какие-то совсем невообразимо высокие ноты, или мыши ответили ей на своем ультразвуковом языке, но результат был один. Глухо зарокотало позади – там, где обвалились сверху плиты, потом рыкнуло, и Луиза поняла только, что схватили и тащат куда-то.

Ясность сознания вернулась к ней спустя несколько секунд – или все же минут? Она сидела, скорчившись, у стены, Френсис прикрывал ее собой. От него дурманящее пахло разгоряченным телом, и руки его держали крепко, будто отлитые из стали.

Луиза помотала головой, чтобы избавиться от наваждения. Один фонарь погас, другой откатился в сторону, и испускаемый им конус света беспомощно выхватывал из темноты еще более темную груду. Груду земли и камня. Она высилась там, где только что был проход. Выход.

От приступа животного ужаса Луиза втянула воздух в легкие и тут же закашлялась: вместе с воздухом в горло попала пыль с отчетливым привкусом затхлости.

– Цела?

– Цела… – Начинала болеть спина, очевидно ушибленная во время экстренного приземления, но не хотелось подавать виду. И так уже зарекомендовала себя последней дурочкой. – А ты?

– В полном порядке. – Френсис встал, отряхнулся, протянул ей руку.

– Я… думала, что от громких воплей бывают только обвалы в горах и сходы лавины, – виновато сказала она. Положение было настолько серьезным, что сознание отказывалось воспринимать его во всей полноте и с возможными исходами. Точнее с одним. Самым вероятным.

– Здесь все слишком старое. Время делает такие чудеса…

– Прости меня. Какая же я… – Луиза всхлипнула. – Мыши…

– Ничего, я тоже испугался. Не люблю этих тварей, – признался Френсис. – Хотя на ощупь они очень приятные. Как котята.

– Ты трогал летучую мышь? – изумилась Луиза.

– Да, довелось.

– Френсис… – тихо позвала Луиза. Сглотнула. – Мы выберемся?

Конечно же откуда ему знать! Но для нее жизненно важно было, чтобы он сказал «да». Иначе можно сесть прямо здесь и ждать конца…

– Разумеется, – сказал Френсис с такой незыблемой уверенностью, будто он видел перед собой лестницу, ведущую наверх.

Луизе немножко полегчало. Вопроса «как?» задавать уже не хотелось. Иногда слепая вера дает больше шансов, чем здравый анализ.

– Подожди здесь, я сейчас, ладно?

Она кивнула.

Френсис осторожно, очень осторожно – Луиза поняла, что он боится продолжения обвала – подошел к груде камней. Вернулся, подобрав по пути второй фонарик.

– Судя по всему, завал большой, – спокойно сказал он. – Но можно попробовать откопаться. Благо инструменты у нас есть. – Он кивнул на рюкзак у себя за спиной. – Еще лучше, если бы нам помогали с другой стороны…

Луиза низко опустила голову. Это все ее гордыня. Бездумное желание доказать всему миру, что она великий исследователь. Черт…

– Но я бы предложил пройтись. Любой подземный ход ведет откуда-то куда-то. Это знает всякий школьник, которому хоть раз в жизни попадалась в руки книжка о приключениях. Может быть, мы преспокойно выйдем с другой стороны холма.

Его слова заронили в душе Луизы глупую, отчаянную надежду. Хотя, если надежда не глупа и не отчаянна, скорее всего, это не надежда, а хороший расчет.

– Давай руку.

Неясно, зачем Френсису понадобилось вести ее за руку, может быть, он боялся, что она впадет в истерику или снова испугается чего-нибудь и устроит еще одно обрушение свода… Луизу это не особенно интересовало. Но прикосновение его было несказанно приятным, и она чувствовала себя почти счастливой. Будь обстановка чуть-чуть пооптимистичнее – она, пожалуй, не шла бы, а летела…

Но обстановка была такова, какова она была, а потому Луиза дышала глубоко и часто и боролась с паническим страхом, что скоро закончится кислород.

– Кислорода действительно мало, – Френсис будто прочитал ее мысли, – но на наши души хватит. Не бойся.

– Стой! – Луизу осенило. – Я же взяла маски!

– Какие маски?

– При спуске в подземелья и помещения, которые долго были закрыты, положено надевать маску с фильтром. От пыли и некоторых микроорганизмов. Знаешь, даже обычной плесенью дышать вредно…

Френсис снял рюкзак, и Луиза, изо всех сил стараясь не суетиться, откопала – естественно, на самом дне – пару масок. Хорошо, что подстраховалась…

В маске дышать было еще сложнее, но, по крайней мере, не мучил удушливый затхлый запах.

Шли долго, Луизе показалось, что они отмерили уже больше полутора миль. Думать о том, как они будут возвращаться на исходную точку, если ничего не найдут, кроме другого завала, не хотелось. Им попадались еще участки с обрушенными потолочными плитами, и Френсис преодолевал их с величайшей осторожностью, а она старательно ступала по его следам.

Стены кое-где были гладкими, кое-где возобновлялись барельефы, и Луиза поначалу с жадностью ученого, которую не смог заглушить даже шок от происшествия, рассматривала их, пытаясь узнать фантастических существ, полулюдей, богов, изображенных там, – и не узнавая. Но чем дальше они шли, тем острее становилось кислородное голодание, ноги наливались свинцом, ломило спину, и мысли в голове сначала путались, а потом их стало меньше, и сознание почти полностью потонуло в сером мареве. И барельефы Луизу уже не очень волновали. Она совершенно потеряла чувство направления и не могла бы сказать, продолжает ли коридор изгибаться или уже выпрямился, и скоро ли они выйдут на поверхность где-нибудь на Цейлоне…

– Радует одно, – более хрипло, чем обычно, проговорил Френсис. – Коридор не ветвится, и заблудиться мы не можем. А кроме того, похоже, вглубь мы не спускаемся, а если и спускаемся, то совсем незначительно.