Куртц нервно кашлянул, до сих пор ему не приходилось лично беседовать с офицером столь высокого ранга, поэтому он очень волновался. Однако, собравшись с мыслями, он произнес:

— Это было нечто невероятное, господин адмирал. Такого взрыва я никогда не видел.

Почувствовав волнение Куртца, Канарис спокойно сказал:

— Расскажите все обстоятельно, не торопясь и не упуская деталей.

Фельдфебель кивнул и продолжил:

— Мы обошли полигон русских за двое суток, отмечая систему охраны объекта. После этого мы поняли, что русские допустили промашку в охране полигона. Там мало охранных вышек, и поэтому вполне возможно, например, ночью пробраться на полигон.

— Для нас это очень хорошо, — заметил Канарис.

— Чтобы удостовериться в этих выводах, командир группы приказал нам взобраться на высокие сосны. Я полез с ним, а двое других солдат взобрались на соседнюю сосну. Сверху открывался поразительный вид на полигон.

— Что же такого в нем поразительного? — задал уточняющий вопрос адмирал Канарис.

— Полигон просто огромный — иного слова не подобрать. На нем расположен аэродром с истребителями и бомбардировщиками. Очень хитроумная система дзотов, каждый из которых находится на искусственном холме, повсюду видны башни танков, укрытых за железобетонными стенами. Понятно, что их можно использовать как хорошо защищенные пушки. А при необходимости танки могут выехать из своих укрытий и атаковать.

Канарис и Штольц переглянулись. Адмирал покачал головой и сказал:

— Такого укрепленного полигона у русских никогда не было. По крайней мере, я такого не припоминаю. И это несмотря на то, что он скрыт в дебрях тайги, и добраться туда, мягко скажем, не просто.

— Господин адмирал, им есть что скрывать, — произнес Штольц, — послушайте дальше фельдфебеля.

— Мы наблюдали за полигоном, командир делал пометки в своем блокноте, — продолжил Куртц. — Было довольно теплое, солнечное утро. Вот тут все и началось. Мы увидели, как с расположенного на полигоне аэродрома взлетел большой бомбардировщик. Покружив над полигоном, он приблизился примерно к центру и набрал высоту. Заметив в бинокли расположенные внизу танки Т-34, их было пятнадцать, мы поняли, что сейчас должно нечто произойти, и мы станем свидетелями этого. И еще одна важная деталь…

— Какая? — с нетерпением поинтересовался Канарис.

— В нескольких сотнях метров от танков на железной дороге стоял старый паровоз. Думаю, что метрах в трехстах, хотя, возможно, и чуть ближе.

— Скажите, Куртц, танки располагались рядом друг с другом? Скученно? — спросил адмирал.

— Я бы так не сказал, — покачал головой фельдфебель, — они словно шли в боевом наступательном порядке, на некоторой дистанции друг от друга, где-то в двадцати-тридцати метрах, может чуть больше, — уточнил Куртц.

— Понятно, продолжайте, — откинувшись в кресле, сказал Канарис.

— Когда самолет поднялся достаточно высоко, мы заметили, как от него что-то отделилось. Послышался свист, и мы поняли, что к земле понеслась бомба. Взрыв был такой силы, что мы едва не слетели с деревьев. Если бы не страховочные тросы, то это бы и произошло. Мне в какой-то момент показалось, что началось сильнейшее землетрясение. Усилием воли я заставил себя посмотреть в бинокль. Башни танков, словно игрушечные, разбросало на сотни метров в разные стороны. Затем облако черного, как смерть, дыма заволокло место взрыва. Когда дым рассеялся, мы увидели обгорелые куски железа с оторванными башнями. Вот что представляли собой после взрыва некогда грозные боевые машины. Паровоз был деформирован до неузнаваемости и лежал на боку. Покореженные рельсы изгибались, словно гигантские змеи. Господин адмирал, мы были потрясены увиденным. У русских страшная бомба, поистине смертоносная, — заключил фельдфебель.

— А вы не допускаете того, что вместо танков русские использовали, к примеру, муляжи какие-нибудь? — спросил Канарис, отличавшийся сверхразвитой подозрительностью.

— Нет, господин адмирал, это были настоящие танки. Я их отчетливо видел в бинокль и видел то, как отрывало тяжелые башни.

— Русские преследовали вас? — снова задал вопрос Канарис.

— Преследовали, господин адмирал, — тяжело вздохнув, ответил Куртц. — Как я уже говорил, мне и еще трем бойцам удалось прорваться, обойти засаду. Русские что-то кричали и стреляли нам вслед. Затем через какое-то время появилась двойка русских истребителей. Они летели так низко, что нам казалось, что они своими крыльями задевают верхушки деревьев. Безусловно, они выискивали нас. И на следующий день русские истребители летали над тайгой. Нам повезло, и мы каким-то чудом выбрались.

— Вы добыли важную разведывательную информацию, фельдфебель, — подбодрил Куртца адмирал, — проявили героизм и, несмотря ни на что, вернулись на базу. Вы и ваши товарищи будут представлены к боевым наградам и, конечно же, вас ждет повышение в звании и небольшой отпуск. Не забудем мы и о погибших героях, — думая о чем-то своем, произнес Канарис. — На этом все, фельдфебель, вы можете быть свободны.

Куртц вскочил и выкрикнул:

— Хай ль Гитлер!

— Хайль! — встав из-за стола и выбросив правую руку вверх, сказал Канарис.

Когда фельдфебель вышел, адмирал прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Остановившись перед полковником, Канарис сказал:

— Пусть с Куртцем поработают наши взрывники, психологи и другие специалисты. Мне нужен отчет об этой работе не позднее чем… — адмирал задумался на мгновение, а затем продолжил: — Я даю вам, Штольц, на подготовку этого отчета двадцать четыре часа и ни минуты более. Нынче время в особой цене, и мы не можем позволить себе быть расточительными.

— Будет исполнено, господин адмирал, — бодро отозвался Штольц.

Немного помолчав, начальник Абвера спросил:

— А что вы думаете, полковник, насчет рассказа фельдфебеля об испытаниях бомбы? Вы не находите его несколько странным?

— Я беседовал со всеми четырьмя вернувшимися диверсантами. Один из них сидел на соседнем дереве и тоже видел взрыв. Он описал его так же, как и Куртц. Так что лично у меня нет ни малейшего сомнения в том, что русские успешно испытали на своем секретном полигоне новое оружие. Обычная бомба не уничтожает сразу пятнадцать танков и паровоз в придачу, к тому же находящийся на удалении.

— Пожалуй, вы правы, — кивнул Канарис. — Похоже, русские действительно создали некое мощное оружие.

— Наши люди видели этот взрыв и его последствия. Я считаю, что это большая удача. Теперь мы точно знаем, что эта бомба есть. И не исключено, что русские на этом полигоне работают над чем-нибудь еще более разрушительным. Если нам удастся добыть технологию изготовления русской сверхбомбы, это будет огромная победа Абвера. Но если мы запоздаем и русские начнут массово сбрасывать эти свои разрушительные бомбы на головы наших солдат, то это уже будет катастрофа, — заключил полковник.