— Боже, как смешно! Не могу дождаться, когда у меня появятся внуки и я буду рассказывать им о том, какой у меня остроумный напарник.

Детектив Джей не обращал на него внимания.

— У нас тут орудуют два психа, ты в курсе? — Он рассматривал карту, на которой были обозначены места последних зверств Уэйна и Скаут, пытаясь определить маршрут преступников. — Слушай, они явно двигаются по направлению к городу. Конечно, они съехали с шоссе, чтобы совершить убийство в мотеле, но если проследить их путь между придорожным магазином и супермаркетом «Севн-илевн», получается, что их конечная цель — Лос-Анджелес.

— Может, они повернули назад.

— Ну да, конечно. Говорю тебе, они в городе.

— Как будто у нас без них в Лос-Анджелесе мало психов, — буркнул Кроуфорд. — Думаешь, они хотят затаиться на время?

— Сомневаюсь. Эти двое придурков жаждут внимания. Серийный выпендреж. Кто еще станет заниматься сексом у автомата с газировкой, перестреляв кучу народу в магазине и даже не потрудившись убраться с места преступления! Возомнили себя Бонни и Клайдом! Не думаю, что таким типам захочется уйти со сцены, даже на время.

— А может, они тут родственников навещают?

Детектив Джей снова заглянул в отчет о налете на придорожный магазин.

— Бурбон, сигареты, крекеры… и путеводитель с адресами кинозвезд.

Перед ним на столе лежала «Лос-Анджелес таймс», на первой странице которой соседствовали портрет Брюса с «Оскаром» в руке и изображение устеленного трупами супермаркета «Севн-илевн» в сопровождении дежурного материала о дурном влиянии жестоких фильмов на детей и об убийцах-подражателях.

— Адреса кинозвезд… — пробормотал детектив Джей. — Слушай, Джо, а в этом фильме, «Обыкновенные американцы», кто был в главных ролях?

— Курт Кидман и Сьюзен Шефер, ну, и другие еще, конечно. Ты же сказал, тебе на фильмы наплевать.

— Я передумал.

«Сколько времени есть в запасе?» — размышлял Брюс. Дом большой, да и двор немаленький. Если Уэйн дойдет до самых ворот, это займет у него минут десять. Если же он просто впустит Карла, а сам будет ждать у входной двери, то не больше пяти минут. В любом случае тонкие дипломатические переговоры вести некогда.

— Ну что ж, милая барышня, — рявкнул Брюс, стараясь говорить тем тоном, которым обычно наводил страх на съемочную группу. — Это зашло слишком далеко. Немедленно отдайте мне пистолет, и я, возможно, выступлю в суде в вашу защиту.

Скаут даже не взглянула на Брюса, просто столкнула с колен закрывавшую пистолет подушку.

— Я не хотела бы вас убивать, но убью, если потребуется, — сказала она тихо, почти печально, однако совершенно серьезно.

Брюс растерялся, не зная, что делать дальше. Не то чтобы он очень рассчитывал, что Скаут купится на такой детский прием, но ничего лучше в голову не пришло.

Брук закончила свои дыхательные упражнения и была полна решимости испробовать новый план. Она взглянула на Скаут. Выражение лица Брук было одновременно любопытным и озадаченным. Не сводя глаз со Скаут, она слегка склонила голову в одну сторону, потом — в другую, словно пытаясь найти удачный ракурс. Скаут поняла, что ее рассматривают, и покраснела. Она уперлась взглядом в подушку, которая опять накрывала пистолет у нее на коленях.

— Скаут, — обратилась к ней Брук, — можно мне кое-что сделать? — Не дожидаясь ответа, она протянула руку, взяла прядь волос, падающую Скаут на лоб, и осторожно убрала ее за ухо девушки. — Ты очень красивая, Скаут, знаешь об этом? Очень красивая.

Хитрость Брук показалась Брюсу настолько очевидной, что он уже видел, как Скаут убивает их обоих наповал. Но Скаут не пошевелилась. Упорно продолжая гипнотизировать подушку на коленях, она еле слышно пробормотала:

— Я так не думаю.

— Нет-нет, ты не права, — настаивала Брук. — Ты очень красивая. Только не используешь то, что имеешь, сполна. Вот посмотри на свои волосы. Ты же ничего с ними не делаешь.

Скаут стала застенчиво объяснять, что волосы у нее были перепачканы кровью, мозгами и прочей гадостью после инцидента в «Севн-илевн». Ей пришлось вымыть голову под краном в туалете, и потому она такая растрепанная.

Брук встала на колени перед Скаут.

— Ну, думаю, тут я могла бы тебе помочь, Скаут. Накрасить, сделать прическу. У меня с собой косметичка, а дочка Брюса наверняка оставила в доме кучу красивой одежды — мы могли бы что-нибудь тебе подобрать. Ты будешь просто кинозвезда. Разве нет, Брюс?

Брюс был поражен. Скаут, казалось, принимала участие Брук за чистую монету. По крайней мере, она ее пока не застрелила.

— Да, Скаут очень красивая, — подтвердил он неестественным тоном.

Внимание Скаут по-прежнему было поглощено подушкой.

Брук снова заговорила, обращаясь к макушке ее головы.

— Ты бы многого могла добиться. Думаю, ни один агент не отказался бы от такой хорошенькой клиентки.

Скаут чуть приподняла голову.

— Вы правда так думаете?

— Конечно. Ведь ты и сама считаешь, что хорошо смотрелась в том журнале.

Брюс оторопел от дерзости Брук. Возможно ли, чтобы такую безжалостную убийцу было так легко провести? Про себя же он начал молиться, чтобы план Брук удался.

— Зачем я нужна агентам? То есть не хочу сказать, что я некрасивая. Я многим мужчинам нравилась, включая моего отца. Но красивых девушек — хоть пруд пруди.

У Брюса екнуло сердце. Его молитва не возымела действия. Конечно, глупо было надеяться. Скаут не дура. Психи не обязательно должны быть идиотами. У женщины нужно высосать мозги велосипедным насосом, чтобы она поверила, будто немного косметики и платье с чужого плеча превратят ее из жалкой больной психопатки в шикарную кинозвезду.

Но Брук была куда умнее, чем думал Брюс. И куда храбрее. Она взяла Скаут за подбородок и осторожно, но уверенно подняла лицо девушки так, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

— Скаут, буду с тобой откровенна. Ты права: в обычной ситуации тебе, наверное, ничего бы не светило. Ты была бы просто одной из огромного множества красивых девушек. Но ведь уже ни для кого не секрет, что ты не просто одна из многих. Ты девушка серийного убийцы, ты знаменитость…

— Я и сама убийца, — подала голос Скаут.

Брук согласилась:

— Да, конечно, но мы скажем, что это он тебя заставил… а пока я превращу тебя в красавицу, и кто знает… Ты будешь не первой, кому простили преступление за прекрасные глаза.

На лице у Скаут появилось мечтательное выражение. Ее пальцы на ковре подергивались даже сильнее, чем прежде.

— Вы правда думаете, что у меня есть шанс стать звездой? И вы готовы помочь мне?