вниманием.

Она подняла пустые ладони.

– Я без узды. Мне она не по нраву, поэтому и тебя не заставлю.

Буря подпустила ее ближе, но, когда Ренна потянулась к холке, проворно щелкнула мощными челюстями. Ренна едва успела отдернуть руку до того, как откусят.

– А это лишнее! – цыкнула она и с силой хлопнула кобылу по носу.

Буря пришла в неистовство, встала на дыбы и взбрыкнула, но Ренна была начеку. Многомесячная охота на демонов и поглощение их магии сделали ее сильнее и быстрее, чем можно было мечтать, и сейчас, когда ее кровь вскипела, руки и ноги защипало и она почувствовала привкус ночной силы – даже при свете дня.

Ренна выгнулась, как стебелек на ветру, ощутив дуновение воздуха, когда грозные копыта промахнулись на считаные дюймы. Обезумевшая кобыла снова и снова пыталась ее сокрушить. Мощными ударами. И быстрыми. Такими, что переломили бы хребет полевого демона.

Однако Ренна двигалась плавно и ровно, как в танце, и оставалась нетронутой. Так продолжалось какое-то время, Ренна гадала, кто сдастся первым. Новая сила в ее конечностях – лишь толика того, что она чувствовала ночью. Лошадь казалась неутомимой.

Но вот наконец удары Бури замедлились, и она напряглась всеми мышцами, готовая бежать. Ренна бросилась к ней, не дав пуститься вскачь, сгребла гриву в горсть и запрыгнула на голую спину.

Если раньше Буря пребывала в бешенстве, то теперь ее ярость утроилась. Она сражалась в полном согласии с кличкой, прыгая и извиваясь в полете, вставала на дыбы и галопировала кругами в попытке сбросить Ренну.

Но Ренна сидела прочно и не уступала. Она сомкнула руки на шее лошади – такой толстой, что еле удалось сцепить пальцы. Едва получился захват, могучая шея составила весь ее мир, превратилась в единственного противника. Все прочее потеряло значение.

Она призвала всю силу, какую могла собрать, и сжала.

Казалось, это продолжится вечно, но Буря в конце концов начала успокаиваться. Она перестала вставать на дыбы и побежала вокруг загона, приводя в исступление псов, другие лошади убирались с ее пути.

Ренна продолжала стискивать ее шею, медленно и уверенно, и вскоре даже галоп сменился норовистым кайтером. Ренна улыбнулась. Норовистость – это хорошо.

Она ослабила хватку, двумя руками вцепилась в гриву и с силой повела влево. И рассмеялась, когда Буря покорно свернула. Ренна обжала бока коленями, забрав гриву в кулак, вынула нож и шлепнула им плашмя по лошадиному крупу.

– Н-но!..

Буря рванулась вперед, пустилась галопом. Ренна зачехлила нож и взялась за гриву двумя руками. Дернуть в сторону – и можно свернуть, но Ренна дала лошади волю, возбуждаясь от ветра, что трепал длинную косу, и непрестанно сотрясаясь от неистовой скачки.

Она подалась вперед, придвинула губы к уху Бури:

– Ты принадлежишь ночи, девочка. Я не позволю тебе кончить жизнь, как Облом. Даю зарок.

Ренна направила лошадь обратно и резко остановилась у изгороди, где ждали Арлен и остальные.

– Выбрала, значит? – спросил Арлен. – Бурю?

Ренна кивнула:

– Но Буря – плохое имя. Я назову ее Зарукой.

Трапезы на ранчо Жеребца были семейным делом, а семьей считались все, вплоть до последнего работника и прачки, в целом больше тридцати человек. Даже собаки расположились на одеялах вдоль стен просторной столовой, готовые метнуться за объедками. Ренна и Арлен сели рядом с Жоном, Ником и Глин во главе длинного стола на козлах, заставленного снедью и кувшинами с водой и элем.

Жон читал молитву Создателю, а Ренна заметила, что кое-кто из работников таращится на меченое лицо Арлена. Даже сквозь речитатив Жона ее острый слух различил слово «Избавитель», шепотом произнесенное за столом. Пальцы погладили гладкую костяную рукоятку ножа.

Жон закончил молитву и выпрямился:

– Не ведаю о Тебе многого, но я проголодался! Так перейдем же к суетному.

Притихший стол пришел в движение, и тридцать едоков с усвоенной сноровкой передавали друг другу подносы с мясом, миски с овощами, хлебные корки и соусницы.

Все наполнили тарелки, смеясь и болтая по ходу еды и выпивки, а солнце тем временем садилось. Люди поглядывали на Арлена, однако он притворялся, будто этого не замечает, и уплел три порции. Он встал не раньше, чем опустели тарелки и раскурились трубки.

– Глин, обед был великолепен, как всегда, но нам пора в путь.

– Чушь, – возразила Глин. – Снаружи не видно ни зги. Ночуйте здесь, у нас полно комнат.

– Мы ценим выше гостеприимство, – ответил Арлен, – но впереди у нас много миль.

Глин надулась, но все же кивнула:

– Велю девочкам собрать кое-что в дорогу. Один Создатель знает, что за еда у вас в седельных сумках. – Она встала и направилась в кухню.

Арлен вручил Жону тугой кошель:

– За Заруку.

Жон покачал головой:

– Твои монеты здесь не нужны, вестник, после того что ты совершил для меня и моей родни. Ты спас не только мальчонку – твоих меченых стрел хватило надолго, чтобы всем спать спокойно.

Арлен тоже покачал головой:

– Наступают трудные времена, Жон. Беженцы из Райзона потоком текут на запад. Не надейся, что сюда не придет война. Красийцы положили глаз на Милн и дальше, а что касается подземников – народ дает им отпор, и не рассчитывай, что им это понравится. Они нахлынут в ночи всей ордой, особенно в новолуние.

Он силой вложил кошель в руки Жона:

– Золота у меня полно. Не вижу причины не заплатить за то, что беру. Я еще оставлю тебе пару меченых копий. Ты умен, привлечешь кузнецов и метчиков, чтобы сделать такие же и вооружиться до зубов.

Ренна тронула его за руку и, когда Арлен взглянул, умоляюще посмотрела ему в глаза:

– Забери и Облома! Негоже держать его взаперти. Он создан для ночи.

– Поспорить трудно, – согласился Арлен, – но нам придется в спешке проделать длинный путь, и у нас нет времени тащить до самой Лощины еще одного дикого мустанга.

Он глянул на Жона и отсчитал еще монет:

– Можешь выслать его следом?

– За мной куда больший долг, – ответил Жон, – но я не могу рисковать работниками, отправляя их в такое путешествие. Едва они встанут лагерем, Облом выдернет кол и порушит охранные круги.

Арлен кивнул:

– Я пришлю за ним лесорубов, как только доберусь до Лощины. Если кто и может справиться с таким огромным конем, то это они.

Они пустились вскачь по дороге. Сумеречному Плясуну пришлось сбавить обычную скорость, чтобы подстроиться под Заруку, но Ренна знала: нужно лишь подождать.

– Я разметила тебя, – шепнула она в ухо кобыле, – и это ему придется приноравливаться к тебе.

Зарука уже