Однако со временем в этом стал все более проявляться и политический расчет: партия и народ должны быть уверены, что, несмотря на болезнь, вся текущая политики направляется вождем. В октябре этот завышенный оптимизм стал особенно заметен в различных публичных выступлениях.

Сам нарком здравоохранения Н.А. Семашко, выступая 20 октября на одном из собраний, заявил: «Здоровье тов. Ленина систематически, каждый день улучшается… Настроение и самочувствие у него хорошие. Он шутит, интересуется общественными делами…»2373

На следующий день, прочитав это выступление в «Правде», лечащие врачи сделали специальное «Заявление для ЦК» и попросили Надежду Константиновну и Марию Ильиничну передать его по назначению. «В течение последних недель, – говорилось в заявлении, – в ежедневной прессе появился ряд сообщений о состоянии здоровья В.И., причем высказывались предположения и о дальнейшем течении болезни.

Так как во многих из этих сообщений имеются ссылки на врачей, то врачи, пользующие В.И., считают необходимым довести до сведения Центрального Комитета, что означенные сообщения в значительной своей части не соответствуют их взглядам на состояние здоровья В.И. и возможность столь быстрого его выздоровления, почему и не могут взять на себя ответственность за справедливость означенных сообщений». 21 октября это заявление подписали доктора Ф.А. Гетье, С.М. Доброгаев и В.П. Осипов2374.

Примерно к этому времени (конец октября – начало ноября) Н. Валентинов, а вслед за ним и «лениноедская» публицистика, относит некое частное совещание некоторых членов партийного руководства. На нем, якобы в связи с «резким ухудшением» состояния здоровья Владимира Ильича после поездки в Москву, обсуждался вопрос о том, каким образом в случае смерти Ленина организовать его похороны.

При этом Валентинов, как всегда, оговаривает, что все происходившие на совещании разговоры он воспроизводит по памяти спустя много лет, опираясь якобы на рассказы Бухарина – неизвестно кому и когда.

Вопрос о похоронах якобы поднял Калинин: «Это страшное событие, – сказал он, – не должно нас застигнуть врасплох. Если будем хоронить Владимира Ильича, похороны должны быть такими величественными, каких мир еще никогда не видывал».

Калинина поддержал Сталин: «Этот вопрос, как мне стало известно, очень волнует и некоторых наших товарищей в провинции. Они говорят, что Ленин русский человек и соответственно тому и должен быть похоронен. Они, например, категорически против кремации, сжигания тела Ленина. По их мнению, сожжение тела совершенно не согласуется с русским пониманием любви и преклонения перед усопшим.

…Некоторые товарищи полагают, что современная наука имеет возможность с помощью бальзамирования надолго сохранить тело усопшего, во всяком случае достаточно долгое время, чтобы позволить нашему сознанию привыкнуть к мысли, что Ленина среди нас все-таки нет».

По версии Валентинова, с «величайшим возмущением» Сталину ответил Троцкий: «Когда тов. Сталин договорил до конца свою речь, тогда только мне стало понятным, куда клонят эти сначала непонятные рассуждения и указания, что Ленин – русский человек и его нужно хоронить по-русски.

По-русски, по канонам русской православной церкви, угодники делались мощами. По-видимому, нам, партии революционного марксизма, советуют идти в ту же сторону – сохранить тело Ленина. Прежде были мощи Сергия Радонежского и Серафима Саровского, теперь хотят их заменить мощами Владимира Ильича».

С таким же возмущением говорил якобы и Бухарин: «Я замечаю, что где-то в партии, из каких-то щелей несет странным духом. Хотят возвеличить физический прах в ущерб идейному возвышению. Говорят, например, о переносе из Англии к нам в Москву праха Маркса. Приходилось даже слышать, что сей прах, похороненный около кремлевской стены, как бы прибавит “святости”, значения всему этому месту… Это черт знает что!»

Троцкого и Бухарина якобы поддержали Каменев и Зиновьев, который тут же поставил вопрос о переименовании Петрограда в Ленинград. И только будто бы Рыков дал уклончивый ответ2375.

Надо сразу сказать, что вся эта «беседа» – не что иное, как «венок сплетен», сотканный из разновременных, в основном позднейших, слухов, помноженных на неуемную фантазию самого Валентинова. И на данной «версии», может быть, не стоило останавливаться столь подробно, если бы она не получила хождения и у нас, и за рубежом.

Прежде всего необходимо отметить, что вопрос о длительном сохранении тела Ленина встал лишь через несколько недель после его смерти. Материалы комиссии ЦИК СССР по организации похорон под председательством Дзержинского, досконально изученные и опубликованные академиком Ю.М. Лопухиным, бесспорно свидетельствуют о том, что к идее целесообразности бальзамирования пришли лишь в марте. До этого, 56 дней, до наступления оттепели, тело Ленина находилось во временном деревянном склепе и сохранилось лишь благодаря сильнейшим морозам2376.

Постановление ЦИК СССР, принятое 25 января, указывало, что склеп на Красной площади сооружается «в целях предоставления всем желающим, которые не успели прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождем»2377.

Во-вторых, расклад мнений, сконструированный в воспоминаниях Валентинова, совершенно произволен. Выступая 26 января на II Всесоюзном съезде Советов, Сталин говорил: «Вы видели в эти дни паломничество к гробу товарища Ленина десятков и сотен тысяч трудящихся. Через некоторое время вы увидите паломничество представителей миллионов трудящихся к могиле товарища Ленина»2378.

Емельян Ярославский, тонко улавливавший флюиды, исходившие от генсека, в этот же день писал в «Правде»: «Родной Ленин! Смертное тело твое – скроем в землю, а дело твое, твои мысли останутся с нами в нас»2379. Так что никак не могли осенью 1923 года обсуждать вопрос о бальзамировании.

Что же касается филиппики Троцкого, столь сочно выписанной Валентиновым, то никаких документальных свидетельств о его протестах против бальзамирования, кроме его собственных более поздних воспоминаний, не обнаружено. Тем более что в тот момент, когда впервые встал вопрос о длительном сохранении тела Ленина, Троцкий находился в Сухуми.

Протесты Зиновьева и Бухарина также вызывают сомнения. Во всяком случае, когда после смерти Владимира Ильича Крупская обратилась в ЦК с просьбой ускорить погребение Ленина, Политбюро 29 января именно им двоим дало деликатное поручение – «переговорить с Надеждой Константиновной, не согласится ли она не настаивать на принятии ее предложения с тем, что по истечении месяца вопрос будет опять обсужден»2380.

Вполне возможно, что указанные Валентиновым лица позднее могли думать примерно так, как он написал. Но, подводя итог, можно уверенно утверждать, что легенда о якобы имевших место в 1923 году «похоронах Ленина при его жизни» является чистейшей фальшивкой.

Кстати, и сама исходная точка данной легенды – о «резком ухудшении» в октябре-ноябре состояния здоровья Владимира Ильича – тоже несостоятельна. 2 ноября около пяти часов пополудни в Горки прибыла делегация рабочих Глуховской мануфактуры. Они привезли в подарок Ильичу саженцы для того, чтобы высадить под его окнами вишневый сад: мол, зацветут деревья, и «глазу будет приятно».