хватило бы на два меча и на полдюжину плащей. Лицо Мэта, по крайней мере в первый раз, оживилось, но Ранд грубо отшивал продавцов коротким «нет», и те, едва услышав отказ, быстро втягивали голову в плечи и с торопливым «Да осияет Свет Королеву, добрый мастер» исчезали. В большинстве лавок и мастерских продавали тарелки и чаши, разрисованные причудливо-фантастическими сценами, долженствующими показать Лжедракона, выставленного в оковах пред очи Королевы. И на улицах кишели Белоплащники. Каждый из них шагал в пятачке свободного пространства, двигавшегося вместе с ним, — совсем как в Байрлоне.

Оставаться незамеченным — об этом Ранд беспокоился больше всего. Он спрятал меч под плащом, но понимал: эта предосторожность — ненадолго. Рано или поздно кто-то задумается, что же он скрывает под полой. Ранд никогда бы не последовал совету Банта не носить меч — то, что связывало его с Тэмом. С отцом.

В толпе у многих были мечи, но ни одного с бросающимся в глаза знаком цапли. Однако у всех кэймлинцев и у некоторых из пришельцев мечи были обмотаны полосками материи — ножны и эфес — красной с белым шнуром либо белой с красным шнуром. Сотню накладок-цапель можно спрятать под этими обмотками, и ни одной не заметишь. Кроме того, следование местной моде позволит более соответствовать городской обстановке.

В доброй половине лавок торговали материей и шнуром, с выставленных на улицу прилавков, и Ранд остановился у одного лотка. Красная материя оказалась дешевле белой, хотя он и не заметил между ними никакой разницы, кроме цвета, поэтому он и купил красную ткань и белый шнур — для пущего сходства с горожанами, несмотря на сетования Мэта на то, как мало денег осталось. Молчаливый лавочник оглядел их с ног до головы, кривя губы, пересчитал Рандовы медяки и разразился бранью, когда Ранд спросил, нельзя ли зайти к нему в лавку и там обернуть тканью меч.

— Мы пришли не на Логайна глазеть, — терпеливо объяснил ему Ранд. — Мы просто приехали взглянуть на Кэймлин. — Он вспомнил Банта и добавил: — Самый прекрасный город в мире. — Недовольная гримаса с лица лавочника никуда не делась. — Да осияет Свет добрую Королеву Моргейз! — с надеждой сказал Ранд.

— Только попробуйте что-нибудь учинить, — сердито заявил лавочник, — и по одному моему слову сюда явится сотня человек, они займутся вами, если того не сделает Гвардия. — Он сплюнул, едва не угодив на ногу Ранду. — Давайте валите, возвращайтесь к своим грязным делишкам.

Ранд кивнул, будто мужчина вежливо попрощался, и поволок Мэта прочь. Тот все оглядывался на лавочку, что-то бурча, пока Ранд не затащил его в пустынный переулок. Встав спиной к улице, чтобы прохожие случайно не разглядели, что он делает, Ранд снял пояс и принялся обматывать полосой ткани ножны и рукоять.

— Готов поспорить, что он запросил с тебя вдвое за эту проклятую материю, — заметил Мэт. — Или втрое.

Обвязать меч тканью и скрепить ее шнуром, чтобы все держалось и не сползало, оказалось не таким простым делом, как представлялось.

— Они все постараются обмануть нас, Ранд. Они думают, что мы пришли поглазеть на Лжедракона, как и все остальные. Нам еще повезет, если никто не шарахнет нас по голове, пока мы спим. Здесь же нельзя жить. Здесь слишком много народу. Давай прямо сейчас отправимся в Тар Валон. Или на юг, в Иллиан. Я не прочь посмотреть на то, как там собираются для Охоты за Рогом. Если уж нам нельзя идти домой, давай просто уйдем.

— Я остаюсь, — сказал Ранд. — Если их здесь еще нет, рано или поздно они, разыскивая нас, придут сюда.

Ранд не был уверен, что обмотал и обвязал меч точно так же, как и другие, но цапель на ножнах и эфесе теперь видно не было, с этим все в порядке. Выйдя опять на улицу, Ранд почувствовал уверенность, на одну заботу у него стало меньше: о том, что их опознают по мечу, тревожиться не нужно. Мэт плелся с очень неохотным видом, будто его волокли на веревке.

Мало-помалу Ранду удалось добиться нужных указаний. Поначалу ответы были неясные, вроде «где-то вон там» и «куда-то туда». Но чем дальше шли друзья, тем точнее становились объяснения прохожих, пока наконец они не оказались перед большим каменным зданием с поскрипывающей на ветру вывеской над дверями. Мужчина, опустившийся на колено перед женщиной с короной на золотисто-рыжих волосах, одна рука женщины покоилась на склоненной в поклоне голове мужчины. «Благословение Королевы».

— Ты уверен? — спросил Мэт.

— Конечно, — сказал Ранд. Он глубоко вздохнул и толкнул дверь.

Просторную общую залу, стены которой были обшиты панелями темного дерева, согревали два камина. Одна служанка подметала пол, хотя тот выглядел и без того чистым, другая — полировала в углу шандалы. Обе, прежде чем опять вернуться к своим делам, улыбнулись вошедшим.

Заняты были всего несколько столов, но в такой ранний час даже дюжина посетителей — уже толпа, и если никто из них не выказал особой радости, увидев Ранда и Мэта, то по крайней мере сидящие за столиками выглядели людьми опрятными и трезвыми. Ароматы жареной говядины и свежеиспеченного хлеба плыли из кухни, у Ранда от них слюнки потекли.

Хозяин гостиницы оказался мужчиной дородным, что весьма обрадовало Ранда, — розовощеким, в накрахмаленном белом фартуке, с седеющими волосами, зачесанными на лысину, которую те совсем не скрывали. Цепким взглядом он пробежал по Ранду и Мэту — от головы до пят, по запыленной одежде, поношенным сапогам, узлам за плечами, но приятная улыбка для них у него все же была наготове. Звали хозяина Базел Гилл.

— Мастер Гилл, — сказал Ранд, — один наш друг велел нам прийти сюда. Том Меррилин. Он... — Улыбка содержателя гостиницы соскользнула с губ. Ранд оглянулся на Мэта, но тот совершенно увлекся вдыханием ароматов из кухни и ничего более не замечал. — Что-то не так? Вы его знаете?

— Я его знаю, — отрывисто произнес Гилл. Его, казалось, теперь больше всего интересовал футляр с флейтой на боку у Ранда. — Идемте со мной. — Он мотнул головой куда-то себе за спину. Ранд дернул Мэта за собой, затем пошел за Гиллом, раздумывая, что же все-таки происходит.

В кухне мастер Гилл остановился, заговорив с поварихой, полной женщиной с убранными на затылке в пучок волосами, она чуть ли не фунт в фунт была под стать содержателю гостиницы. Пока мастер Гилл говорил, она не переставая помешивала в кастрюлях. Запахи были просто чудесны: двухдневный голод — прекрасная приправа к чему угодно, но пахло тут совсем как на кухне у миссис ал'Вир, так