Она нервно провела языком по верхней губе, и невинное движение ее языка окончательно сломило его.

— Кара…

Он жадно припал к ее губам, и она, как цветок, раскрылась под его поцелуем, чувствуя, что сходит с ума от желания. Кара представила себя, и Ника в постели, представила их сплетенные в экстазе тела и затрепетала. Был лишь единственный способ превратить ее видение в реальность.

— Кара, — наконец прошептал он, подняв голову, — если ты хочешь остановить меня, скажи. Если ты не остановишь меня сейчас, я уже не смогу…

— И не надо! — воскликнула она, прижимаясь к нему, — Не останавливайся.

— Я так хочу тебя. Я не уверен, что сумею дождаться, пока мы поднимемся в спальню.

— А ты не жди. Оглянись. — Кара показала на яркую драпировку.

Одним быстрым движением Ник сорвал ее, расстелил на полу и уложил Кару на узорчатую ткань.

— Мне нравятся твоя решительность и любовь к риску, — благодарно улыбнулся он. — Я…

Она закрыла ему рот поцелуем, чувствуя жесткость его щетины и влажную мягкость языка. Их руки тем временем расстегивали пуговицы и молнии, пока вся одежда не оказалась на полу.

Ник ласкал ее обнаженное тело, Кара ощущала горячее дыхание на шее, груди, бедрах. Его язык разжигал пламя между ног.

Потеряв контроль над собой, она откинула голову и закричала. Они вместе создавали невыносимый накал, который не приносил облегчения.

— Ник…

— Я знаю, — сказал он, подняв голову. — Я хочу быть в тебе.

— Да! — выкрикнула она.

Когда это произошло, Кара чуть не задохнулась от наслаждения. Кара отдавалась до конца и физически, и эмоционально. Из нее вырывались тихие стоны каждый раз, как он заполнял ее, выходил и заполнял снова. Она крепко держала его, потом отпускала, уверенная, что ничто не может сравниться с мгновением страсти.

Ник взглянул на нее. Ее широко открытые глаза сверкали, медного цвета волосы пламенели огнем, восторг на лице отражал то, что он чувствовал и сам. Ее ответная реакция до крайности возбудила его. Он сделал последний глубокий толчок, и она выгнулась в экстазе.

Ник продолжал обнимать ее, все еще потрясенный мощью их любовной игры.

Наконец дыхание у них выровнялось. Он встал, затем поднял ее на руки.

— Куда мы идем? — взволнованно спросила она.

— Наверх, — прошептал он. — В мою постель. Нашу постель. Я хочу заниматься с тобой любовью всю ночь, Кара. Я хочу заниматься с тобой любовью до тех пор, пока мы больше не сможем двигаться, говорить, думать, — На полпути Ник вдруг остановился. — Если, конечно, тебе опять не будет стыдно.

— Мне никогда не было стыдно, Ник, — со слезами ответила Кара. — Я просто… я испугалась.

— Испугалась? — Он поцеловал ее в лоб. — Почему?

— А потому, дурачок, что я влюблена в тебя.

Сначала она подумала, что Ник уронит ее, — так он был ошеломлен, но он удержал, только на лице его отразилось удивление.

— Влюблена? Ты…

— Никаких больше разговоров, Ник Флеминг, — не терпящим возражений тоном сказала Кара.

— Но…

— Теперь время действовать. Ник засмеялся.

— Я давно готов, — сказал он, неся ее в спальню. — И пусть кто-нибудь посмеет утверждать, что я не иду навстречу желаниям своего партнера.

Кара еще спала. Ник тихонько встал, принял душ, надел шорты и подошел к окну. Утро было светлое и жаркое. Услышав какое-то движение за спиной, Ник, стоявший у окна, повернулся и взглянул на Кару, которая еще совсем недавно спала, свернувшись калачиком в его постели. Теперь она проснулась и заворочалась.

— Ты не сбежала. — Ник не мог скрыть облегчения. Сев, она натянула на себя простыню. Солнечный свет, лившийся из широкого окна, испещрил узорами пол спальни, придал яркий блеск взъерошенным рыжим волосам Кары.

— Я была слишком… — Она искала подходящее слово. — Была слишком утомленной, чтобы двигаться.

Кара еще выше натянула простыню, закрывая грудь.

— Ты не должна прикрываться, — сказал Ник.

— Видимо, при свете дня я становлюсь застенчивой. Кроме того, сам ты уже оделся.

— Если можно назвать одеждой мои шорты. Ни рубашки, ни обуви.

— В другой одежде я тебя практически и не видела. За исключением вчерашнего смокинга.

— В котором я чувствовал себя идиотом.

— Но выглядел очень красивым. Тем не менее, ты хотя бы частично одет, а я все еще лежу голая и ленивая. — Взбив подушки, Кара с довольным видом зарылась в них.

— Ты мне больше всего нравишься такой. — Ник сел на край постели. Заметив, что она цепляется за простыню, он наклонился и поцеловал ее голое плечо. — Ты не можешь теперь меня стесняться, Кара. После нашей ночи.

Она слегка покраснела, но глаз не отвела, когда погладила его по лицу. Нику очень нравился ее жест, нежный, любящий. Ночью Кара даже сказала, что любит его. Она — красивая и страстная, но слишком легко отдает свою любовь. Она же ничего не знает о нем.

— Я принес завтрак. — Поцеловав ей ладонь, Ник показал на стоявший рядом поднос. — Кофе и свадебный торт.

— Да, почему бы нам не позавтракать свадебным тортом? — засмеялась Кара.

— Я добавил в твой кофе сахар и немного молока. — Он протянул ей чашку. — Но возможно, ты любишь черный.

— Я как раз люблю с молоком и сахаром. Должно быть, ты прочел мои мысли. А свадебный торт — вообще идеально. — Кара открыла рот, когда он поднес вилку к ее губам. — Ты можешь каждый день подавать мне завтрак в постель.

— По-моему, весьма разумное предложение, — ответил Ник, глядя, с каким аппетитом она поглощает торт.

— А сам ты что-нибудь ел?

— Я выпил кофе. Честно говоря, торт на завтрак не для меня.

— Но ты знал, что я люблю его?

— Наверно.

— Кажется, ты знаешь обо мне довольно много.

— Шон рассказывал мне все, что знал. Конечно, он не говорил, что ты любишь, есть торт на завтрак, но у меня было ощущение, словно я действительно знаю тебя. Во всяком случае, я знаю тебя лучше, чем ты меня.

Несколько секунд он молча смотрел на нее с выражением, которое она не могла понять.

— В чем дело, Ник? Тебя что-то не устраивает?

— Мы должны поговорить. — Неожиданно встав с постели, он пересел на стул в ногах кровати.

— Прошлой ночью… что-то случилось? — с тревогой спросила Кара, ставя чашку на стол.

— Ничего плохого не случилось. Все было очень хорошо. В том-то и проблема.

Сердце у нее заныло в ожидании беды. Ни сегодня утром, ни даже ночью, когда они были так поглощены друг другом, он не сказал ей ни слова о любви. Зато она признавалась ему не раз, что любит, и, видимо, оттолкнула его.