– А действительно, зачем?

Мимо проходили сотрудники, пытаясь сделать вид, что не подслушивают. Бен понял то же самое и выругался.

– Мы не можем здесь разговаривать.

Он схватил ее за руку и буквально потащил к лифту. Лия прошипела, пытаясь вырвать руку:

– Я думаю, уже все сказано. Оставь в покое моего отца и меня. Ты не получишь, что хочешь.

Несмотря на ее протесты, они все же оказались в лифте и поехали наверх.

Он отпустил ее руку и мрачно заявил:

– Ты не уйдешь, пока не выслушаешь меня.

Лия молча уставилась на него, а услужливая память стала рисовать другую сцену в лифте. Их взаимное воспламенение. Глаза Бена потемнели, будто он вспоминал ту же сцену, и его взгляд упал на ее вздымающуюся под шелковой блузкой грудь. Горячая волна прокатилась внизу ее живота, а лоно увлажнилось. Он по-прежнему мгновенно возбуждал ее.

В этот момент двери лифта открылись, и они оказались на верхнем этаже. Бен чуть ли не насильно вытащил ее из лифта и повел по длинному коридору, с обеих сторон которого располагались застекленные офисы. Служащие отводили взгляды при виде босса. Лия подумала, не позвать ли ей на помощь, но, представив, что с Бена станется заглушить ее крик поцелуем, молча следовала за ним.

Наконец они вошли в его огромный застекленный кабинет, откуда открывался панорамный вид на Лондон и извилистую Темзу. Вид впечатлял.

Но не так, как стоящий перед ней мужчина, перекрывший ей путь к отступлению. Черт бы его побрал.

Лия отступила назад.

– Что вам нужно, мистер Картер? У меня нет времени.

Облокотившись о дверь, Бен невесело усмехнулся:

– Мы снова перешли на «вы», и я опять «мистер Картер».

Лия скрестила на груди руки, снова чувствуя себя уязвимой, находясь в такой опасной близости к нему.

– А чего еще вы ожидали?

Оторвавшись от двери, Бен подошел к окну и заговорил:

– Однажды коллега сказал мне, что в моих зданиях больше сердца, чем во мне самом. И он был прав. Я верил в то, что мои здания надежны и прочны, они устоят даже в том случае, если я упаду. На них не действуют человеческие эмоции, им не свойственна жадность, они не подвержены коррупции. Но это все неправда.

Сбитая с толку, Лия спросила:

– Что вы имеете в виду?

Бен долго молчал, а потом уныло посмотрел на нее:

– Я был не прав, полагая, что мое покаяние – это те здания и сооружения, которые я построил.

Лия покачала головой, отказываясь вникать в смысл услышанного.

– Мне нет никакого дела до ваших зданий.

Бен чуть слышно выругался, а затем, взъерошив шевелюру, уставился на нее пристальным синим взглядом.

– Я пытаюсь сказать тебе… – Он замолчал, а потом с трудом продолжил: – Я действительно приехал к твоему отцу, чтобы сделать деловое предложение и попросить твоей руки.

Его слова острой болью отозвались в ее сердце.

– Знаю. Поэтому…

– Ты не все знаешь.

Лия затаила дыхание. Ее сердце снова прорезал тоненький лучик надежды.

– Я не знаю чего?

Взгляд Бена прожигал насквозь.

– Я приехал сказать твоему отцу, что хочу на тебе жениться, потому что люблю тебя. – Бен помолчал, давая ей время переварить услышанное, а затем продолжил: – Еще я сказал, что ты мне не поверишь после всего того, что я натворил. А доказать чистоту своих намерений я могу, только предложив твоему отцу забрать мой бизнес. Я хотел доказать тебе, что ты значишь для меня гораздо больше, чем все, что я построил. Без тебя жизнь теряет смысл.

Лия почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она пыталась переварить услышанное.

– Но… ты позволил мне уйти. И ты встречаешься с той женщиной…

Бен состроил гримасу:

– Я был слишком горд, чтобы признаться, что я эмоционально к тебе привязался. Я всю жизнь старался избегать эмоций. Моя стихия – строительство зданий. Я пытался выбросить тебя из головы и продолжить жить своей налаженной жизнью.

На лице Бена отразились печаль и горесть.

– А еще мне вдруг стало страшно. Меня охватило безразличие. Мне казалось, что я схожу с ума. Я всегда доверял только своим инстинктам. А они мне твердили, что я должен вернуть тебя, мои приоритеты радикально изменились. А с той женщиной у меня ничего не было. Она утомила меня до смерти, и она – не ты.

У Лии сжалось сердце.

– Даже если я поверю всему, что ты сказал по поводу передачи бизнеса отцу и желания взять меня в жены, в конечном итоге у тебя и так все есть, ты уже достиг, чего хотел.

Его глаза отдавали такой яркой синевой, что в них было больно смотреть. Он очень хотел, чтобы она поверила ему, она это видела. Но что-то мешало Лии верить ему. Страх.

Она мысленно представляла хиреющего на глазах отца, с годами понявшего, что мать Лии не вернется, но так и не сумевшего пережить ее измену. А сейчас перед ней стоит мужчина и просит отдать ему сердце. Лию переполнял страх. Она запаниковала.

– Я не могу на это согласиться.

Отвернувшись от его слишком проницательного взгляда, Лия пошла к выходу, но Бен преградил ей дорогу.

– Пусти меня.

– Ни за что.

– Ты разве не понимаешь, что я не могу тебе доверять? – воскликнула Лия. Сердце готово было вырваться у нее из груди.

Бен покачал головой:

– Ты не мне не доверяешь, а себе. Ты боишься протянуть руку и взять то, в чем ты всегда себе отказывала: шанс на счастье, которого ты заслуживаешь. Твой отец всю жизнь отказывал себе в счастье, но это не значит, что ты должна следовать его примеру.

Его слова задели Лию за живое.

– С каких это пор ты стал психологом?

Бен ухмыльнулся:

– С тех пор, когда красивая, умная и смелая женщина ушла с нашего первого свидания и перевернула мой мир вверх тормашками, доказав, что все мои жизненные приоритеты и гроша ломаного не стоят.

Лия ответила, едва сдерживая слезы:

– А ты меня вывернул наизнанку.

Бен посерьезнел.

– Я знаю. С первого момента нашей встречи я хотел тебя больше всего на свете. Да, я знал, кто ты, и у меня был план. Но честное слово, все это сразу же ушло. Существовала только ты. Мне пришлось напомнить себе о своей цели. Я понял, что сбился с курса.

Его челюсти сжались. Ему было трудно говорить.

– Когда ты ушла, я внушил себе, что последнее, что мне нужно, – это жена, которая заставляет меня чувствовать. Я сказал тебе правду, что влюбился в тебя с первого взгляда. Я сделаю все, чтобы ты поверила мне, Лия. Я передам тебе «Картер констракшэн» или твоему благотворительному фонду, да хоть Санта-Клаусу. Верь мне. Мой адвокат здесь. Скажи только слово, и мы немедленно составим контракт. Я никогда бы не попросил твоей руки, если ты считаешь, что таков конец игры. Если ты мне скажешь, что ничего ко мне не чувствуешь, тогда я позволю тебе уйти, и ты больше обо мне никогда не услышишь.