– Звучит не очень. Все было настолько плохо, что ты забеспокоилась?

– Да. Прости, что оставалась так долго безучастной, – она крепко-крепко обняла меня, – Быть мамой – это…

– Это – тяжело. Я знаю и не осуждаю тебя.

Мне хотелось сказать, что ей не за что извиняться, но на задворках сердца у меня действительно жила обида на родителей. За то, что они перестали обращать на меня внимание, за то, что поспешили жить исключительно собственной жизнью, напрочь забыв обо мне, их дочери. Из-за этого я несколько лет чувствовала себя уязвленной и отвергнутой самыми родными людьми.

– Думаю, это пройдет, если мы все постараемся, – озвучила я надежду, которую собиралась взращивать внутри себя, пока она не обратится в реальность.

– Так и будет, обещаю, – мама поцеловала меня в кончик носа, как делала давным-давно, в моем счастливом беззаботном детстве.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – после такого откровенного и честного разговора, я просто не могла продолжать врать ей.

– Что же? – она насторожилась.

– Я еду на ярмарку не с новыми друзьями.

– А с кем?

– С одним парнем, он – основатель книжного клуба и писатель.

– И с чего вдруг ты с ним куда-то едешь? Вы ведь едва знакомы.

– Не буду пересказывать все подробности нашего общения. Просто он очень добр ко мне, и я хочу ему помочь.

– Он будет представлять свои книги на книжной ярмарке?

– Да, одну книгу, – я подошла к тумбе, взяла с нее детектив Флориана и протянула его маме, – вот эту.

– Можно прочесть, пока ты будешь в отъезде?

– Да, – я выдохнула от облечения, – конечно. Потом вместе обсудим.

– Договорились, – мама кивнула, а потом, задумавшись, добавила, – скинь мне в смс номер телефона этого писателя.

– Без проблем.

Если мне не изменяет память, мы с ней впервые смотрели друг на друга столь открыто. Я позволила ей заглянуть в зазеркалье моей души и увидеть то, что было так тщательно скрыто. Страх показаться слабой и разочаровать родителей начал выходить из меня, как демоническая сущность. Я чувствовала, как освобождаюсь от невидимых оков, которыми сама же себя и стянула.

– По возвращению я разберусь со всем остальным, мам.

– Не торопись. Это важное решение.

Мама еще раз крепко обняла меня и, пожелав спокойной ночи, ушла в их спальню. Я же остаток вечера и половину ночи посвятила последним страницам детектива. Мне хотелось успеть дочитать его и поделиться впечатлениями с писателем, если он, конечно, будет готов их услышать.

Я поняла, что имела в виду Натали, когда назвала творчество Флориана бездушным. Он обделил своих героев умением чувствовать, не дал им шанса полюбить хоть кого-нибудь. На каждой странице они в одиночку противостояли жестокому миру, лишенные всяческой поддержки и надежды на перемены к лучшему. А так быть не должно: ни в жизни, ни в выдуманной реальности.

На следующий день у меня с самого утра начался мандраж. Я несколько раз проверила содержимое сумки, дабы убедиться, что ничего не забыла. Несмотря на подробный рассказ Флориана о ярмарке, поездка и само книжное мероприятие оставались для меня загадкой и грозили целым рядом неожиданных сюрпризов. Вечером, когда я уже одевалась, мне пришло сообщение от Савы.

Сава: Привет, Лу. Я уже понял, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, но у меня не получается оставить нас в прошлом. Мы можем снова встретиться и поговорить? Мне есть, что тебе сказать.

Лунара: Сказать или ударить меня еще раз?

Сава: Ты же знаешь, что я не хотел.

Лунара: Знаю, но это ничего не меняет. Мы расстались, на этом конец. Нам обоим пора с этим смириться.

Сава: Пожалуйста, я хочу встретиться. Последний разговор.

Лунара: Ладно. Мы действительно толком не поговорили. Я хочу, чтобы мы пришли к этому решению вместе.

Сава: Ты свободна завтра?

Лунара: Нет, меня не будет в городе до понедельника.

Сава: Куда ты уезжаешь?

Лунара: Извини, но ты больше не можешь устраивать мне допрос. Я напишу, когда вернусь.

Сава: Понял, договорились тогда. До связи, Лу. И спасибо тебе за этот шанс.

Лунара: Это никакой не шанс, лишь прощание.

Я прекрасно осознавала, что это плохая идея, и ни к чему хорошему еще одна наша встреча не приведет. Он снова причинит мне боль, в очередной раз доказав, что расставание с ним – правильное решение, и мне не нужно об этом жалеть. Я знаю, что в силах освободиться от чувств к нему, избавиться от привычки думать о нем и вспоминать, каково это – любить его. Я научусь не прокручивать в голове наши поцелуи и пылкие объятия, забуду о желании всецело обладать каждой частицей его тела и души. Все сгинет, но не сразу, и нам с ним нужно это принять.

Дорога на вокзал заняла у меня пятнадцать минут. Когда я подъехала на такси, Флориан уже стоял у центрального входа, на плече у него висела большая синяя дорожная сумка, похожая на мою. Отдельные пряди его каштановых кудрявых волос выбивались из-под шапки, а большие зеленые глаза, обрамленные ресницами, сияли. Писатель, видимо, находился в предвкушении предстоящего мероприятия. Подумать только, к нему будут подходить читатели, чтобы взять именно его автограф. Я радовалась за него, как не умела радоваться за себя. Такие шансы ведь выпадают далеко не всем, а он получил его уже сейчас, находясь в столь юном возрасте. У него впереди столько времени, чтобы совершенствоваться, он успеет написать еще так много книг, и я уже знаю, что прочту их все.

– Ну, что? Готова? – спросил он, как только я оказалась рядом с ним.

– Да, – я слышала в собственном голосе сквозящую грусть, но ничего не могла с ней поделать, Сава по-прежнему имел власть над моим настроением.

– Что-то случилось? – его встревоженный взгляд метнулся к моей руке. – Болит?

– Уже меньше, – я опустила глаза, не в силах смотреть на него, когда он проявляет ко мне такую заботу.

– Лекарства помогают?

– Да, все хорошо.

Когда он собирался что-то ответить, работник вокзала объявил о прибытии поезда, и мы, еще немного постояв, молча двинулись на посадку.

Оказалось, что у нас двухместное купе. Пока я сидела с сумкой на коленях на своей полке, Флориан готовил ко сну свою: постелил белоснежную накрахмаленную простынь и надел наволочку на небольшую подушку. Он достал из сумки ноутбук и поставил его на столик у окна.

– А ты чего сидишь? – поинтересовался писатель, когда закончил все необходимые манипуляции. – Нам девять часов ехать, не будешь спать?

– Не знаю, – я пожала плечами и, отставив в сторону сумку, подвинулась и села вплотную к окну.