(И он зарыдал, упав головой прямо на объяснительную записку и залив ее горючими слезами. Так что ничего уже было не разобрать. Оставалось лишь догадываться, что имел в виду Цветик, поминая в своем послании к народу Дениса Давыдова и Марью-искусницу).

Что стало с Цветиком впоследствии, я не знаю. Одна моя подруга, тоже решившая продать квартиру, обратилась в это агентство примерно через полгода после меня. И, вы знаете, с ней произошла точно такая же история. Причем агент был другой (кажется, Пупсик), а начальник тот же. Пожилой достойный джентльмен. В обморок падал, валидол сосал. Мы с подругой считаем, что он у них там был идеологом-аферистом, так сказать, главным пауком в банке. Вот только доказательств у нас никаких нет.

Так я осталась без агента. И без всякой юридической поддержки. На Интеллектуала в смысле поддержки никакой надежды не было. Он сидел в углу, супился и всем своим видом выражал крайнее недовольство моей бурной деятельностью. И я решила больше ни на кого не полагаться. Я решила действовать самостоятельно. Самостоятельно выбрать квартиру, самостоятельно продать свою, самостоятельно оформить документы и даже проверить их тоже самостоятельно. Я купила газету, выбрала несколько подходящих вариантов и стала методично их объезжать. Если вы думаете, что удача сопутствовала мне, то сильно ошибаетесь. В первой квартире как раз за полчаса до моего приезда случился пожар. Взорвался газ на кухне. Начисто вынесло все внутренности дома вместе с содержимым. К счастью, среди содержимого людей не оказалось. Это было здание барачного типа о четырех этажах в Марьиной Роще. Квартир там было мало, причем большинство из этого малого количества квартир было опечатано, так как находилось в аварийном состоянии. Поэтому жильцов в здании практически не осталось. Они там как раз ждали нас с Интеллектуалом, чтобы пополнить народонаселение. Но не дождались, в том смысле, что не удержались и взорвали газ.

Вторая квартирка была бы что надо, но только соседи сверху немножко ее залили и вода капала с потолка прямо по проводке. Так что свет там не включался, а потолок висел практически на голове. Хозяйка квартиры сказала, чтобы я не волновалась, потолок скоро высохнет, она точно знает, потому что соседка сверху — старая карга! — нарочно заливает их уже в пятый раз. И каждый раз высыхало. Тут я вклинилась и поинтересовалась, почему старая карга заливает их нарочно. В чем дело? Оказалось, ничего особенного. Она просто претендует на их жилплощадь. Хочет отселить сына. Тут я вклинилась и поинтересовалась: а что, имеет право? На жилплощадь? Хозяйка замялась и весьма неохотно призналась, что они с мужем тут вообще не прописаны. Они прописаны у матери мужа в Калуге, но жить там не хотят, поэтому живут здесь. Тут я вклинилась и вежливо с ней распрощалась.

Третья квартира была всем хороша, за одним маленьким исключением. В ней накануне произошло убийство и работала следственная группа. Убили хозяина. Я пришла не очень вовремя. Следователь схватил меня за шкирку буквально мертвой хваткой и стал выведывать, не я ли убила хозяина, чтобы заполучить его квартиру. Если честно, он буквально замучил меня вопросом, где я была в 5 часов 15 минут утра, и не желал верить, собака, что я была в собственной постели. Требовал доказательств. Я еле вырвалась. Пришлось пообещать, что я подумаю над своими показаниями и расскажу ему что-нибудь более захватывающее.

Итак, я одиноко брела домой и набрела на мысль. А может, мне на все плюнуть и оставить эту идею с продажей и покупкой квартиры? Может, это судьба меня предупреждает: брось ты, Мопси, это дело! Да, но тогда зачем я продавала любимый синий «фольксваген» Интеллектуала, который так утешал его на старости лет? И я решила попробовать последний раз.

Вы не поверите, но я ее нашла. Я нашла квартирку своей мечты. Представьте себе: тихий центр, зеленый двор, три раздельные комнаты, четвертый этаж с лифтом и мусоропроводом, кухня 10 метров. Что еще?

Дубовый паркет. Чистенькая, душистенькая, только что после ремонта. И хозяева такие приятные, молодые, интеллигентные. А что самое приятное — у них тоже пудель. Размер и окрас — точь-в-точь как у Найджела Максимилиана Септимуса. Я вытащила из кармана фотографию и показала им нашего ангела. Хозяйка прослезилась, и мы ударили по рукам.

Домой я вернулась буквально на крыльях.

— Танцуй! — крикнула с порога Интеллектуалу. — Я нашла!

Интеллектуал скривился, как будто надкусил лимон, и отполз в угол. Но меня этими штучками не проймешь.

— И доплата! — кричала я, кружась по комнате с пуделем под мышкой. — И доплата — как раз восемь тысяч! Ты не рад?

Судя по всему, Интеллектуал был не рад. И тут раздался телефонный звонок. Я подкружила к телефону и схватила трубку.

— Алло! — крикнула я. — В эфире!

— Кисанька! — раздался вкрадчивый голос, и я вздрогнула. Это была мама. — Кисанька! Родная моя девочка! Я слышала, у вас перемены. Конечно, я не претендую на то, чтобы со мной советовались. Что взять с бедной, выжившей из ума старухи! Но ты могла хотя бы поставить меня в известность!

— В известность чего, мама? — упавшим голосом спросила я. Ой, не нравился мне этот разговор!

— Интеллектуал сказал, вы продали машину.

Я молча показала Интеллектуалу кулак.

— Конечно, я понимаю, просто так такие важные вещи не делаются, — между тем продолжала мама. — Ты, наверное, долго думала, прежде чем решилась на разлуку. Но должна тебя обрадовать! Все произошло как нельзя кстати. Теперь ты можешь вернуть мне семь с половиной тысяч!

Я села на пол прямо с трубкой в руках.

— А тебе... тебе очень нужны деньги? — заикаясь, спросила я.

Мама мелодично рассмеялась.

— Ах, глупышка! Шутница! — проворковала она. — Да разве стала бы я напоминать, если бы были не нужны! Твой отец очень хочет купить мне норковую шубу. Не стоит лишать его этой радости.

Вдалеке раздавались глухие папины стоны.

Так я лишилась и денег, и квартиры, и машины, и работы.

Что мне оставалось делать? Надо было на что-то жить. Интеллектуал объявил сидячую забастовку. Я подумала-подумала и решила, что нечего торчать дома. Надо как-то пристраиваться. И позвонила одному знакомому редактору. И попросила у него срочно дать мне задание. Побольше и подороже. И он сказал, что я вполне могу сходить на концерт одной известной питерской рок-группы под названием «Бонч-Бруевич в Разливе». Развлекусь и заодно материал напишу.

— О чем? — спросила я. — О чем материал? Я же ни бельмеса не смыслю в рок-музыке.

Редактор задумался. Он тоже ни бельмеса не смыслил в рок-музыке.

— Ну... — сказал он после пятиминутного молчания.

— Ну... — сказала я, чтобы его как-то подбодрить. — О музыке? О их личной жизни? Может, сплетни какие-нибудь? Может, они наркотиками балуются?

— Ты что! — испугался редактор. — Какие наркотики! У нас медицинское издание!

— Ну, может, они чем-нибудь больны.