– Идем! Еще насидишься в каюте. Там Карьян праздник в честь отплытия устроил. Музыканты, танцовщицы, – она подняла бокал вверх. – Вино рекой.

– Как же он завтра будет корабль вести?

– Справится, – подмигнула девушка. – На других кораблях, судя по звукам, то же самое. Только… – она осмотрела подругу придирчиво. Венус невольно оправила широкие штаны. – Да. Переоденься. Праздник все-таки.

Венга показала язык и вновь вывалила все вещи из шкафа на кровать.

– Вот это! – Аврора кошкой прыгнула вперед и достала из кучи мятный сарафан с маленькими фиолетовыми цветами. Венус прыснула и замахала на нее руками.

– Будет тебе! Я ж в нем как корова.

Венга помнила, как подруга практически заставила ее купить это платье перед Манорскими водами, но там она его так ни разу и не надела. Подол, заканчивавшийся на середине бедра, обнажал ее, как ей казалось, мощные ноги, а тонкие лямочки подчеркивали широкие плечи. Уговоров подруги о том, что ноги у нее словно выточены из мрамора, а плечи белые и нежные хватило лишь на то, чтобы купить его, но не надеть.

– Быстро! – Аврора протянула подруге недопитый бокал. – Я видела, что произошло на трапе. Ты должна блистать!

– А без этого никак? – спросила Венус и в два глотка покончила с вином.

Аврора расхохоталась, помогла подруге вылезти из штанов и рубашки, впихнула ту в платье, затянула завязки на нем так, что рыжая боялась шелохнуться. Волосы оставили распущенными. И, судя по восхищенными возгласам воинов, когда Венус появилась на палубе, не прогадали. Инвер о чем-то горячо спорил с Герой, которая чуть ли не рычала в лицо брату. Рыжая остановилась чуть поодаль, не смея вмешаться в семейную сцену.

Внезапно над ее ухом раздался голос:

– Ты просто неотразима.

Девушка резко обернулась и невольно раскрыла рот. Карьян, вместо обычной серой рубашки и пыльных штанов на подвязке, был облачен в белоснежную, расстегнутую до половину рубаху, темно-бордовый камзол и черные бархатные брюки. Свет от факелов, освещавших палубу, окрашивал его каштановые волосы, которые вопреки обычному порядку вещей не были собраны в узелок на затылке, а были расчесаны и чуть кудрявились, в золотистый цвет.

Пират, увидев реакцию девушки, чуть потупился.

– Успела устроиться?

– Я… да. Спасибо.

– Я подумал, что мы можем напоследок и повеселиться.

Рыжая напряглась.

– То есть?

– Ну… – замялся Кпрьяна. – Перед отплытием. Устроить пир. А о чем подумала ты?

– Да так. Ни о чем, – зардевшаяся Венус отвернулась и столкнулась взглядом с волком, в котором восхищение боролось с ревностью. Девушка чуть улыбнулась ему. Плечи воина опустились. Он что-то быстро сказал замолкнувшей Гере и направился к ним.

– Ты… – волк неопределенно махнул рукой в сторону девушки и прервал сам себя. – Как?

Карьян хмыкнул.

– Отлично. Я слышала, тут будет оркестр?

– Они еще настраиваются. Но могу проводить вас туда, где будет лучше всего видно и слышно, – учтиво поклонился Карьян.

– Да, пожалуйста, – кивнула Венус.

– Мы сами справимся, – буркнул одновременно с ней Инвер. Повисло неловкое молчание. Карьян прервал его первым.

– В общем, если захотите моей компании – я буду над рубкой.

Он развернулся и ушел. Венус, тут же почувствовавшая внезапно накатившую усталость, посмотрела на Инвера. Тот неловко тронул ее за локоть.

– Пройдемся?

Девушка неопределенно мотнула плечом. Волк вздохнул.

– Венус. Ну прекращай. Я был неправ, каюсь.

– Ты же на самом деле так не думаешь. Даже сейчас ты решил, что мы будем делать.

– Я думал, ты понимаешь, что нам нужно побыть вдвоем. Но если тебе приятнее компания Карьяна – пожалуйста!

– Не давай мне повода напоминать тебе, чья компания тебе приятнее, – процедила Венус. – Возможно, я простила тебя, но забыть это я не смогу.

С этими словами она обогнула волка и проследовала к корме корабля, откуда доносились звуки настраиваемых инструментов и смех. Неслышно к воину подошла Гера.

– О чем я и говорила. Скоро она поймет чего стоит. И весь ее мир перестанет крутиться вокруг тебя, если ты не найдешь в себе смелости признать ее силу. И не научишься говорить о ее достоинствах. Мы любим ушами, братик.

– Это глупо. Сказать можно что угодно.

– Но кому-то хочется верить, а кому-то нет. В этом все дело.

***

Рейгар стоял у стола с фруктами, когда тихий ропот, пролетевший сквозь толпу, невольно заставил его оглянуться. На палубе появилась Венус, в нежно-зеленом платье. Открытые плечи ее вопреки обыкновению не сутулились, а гордо держали вздернутую головку. Она приветственно махнула рукой волкам и, к удивлению Рея, направилась к нему.

– Как ты?

– Да нормально. Не надо со мной возиться, – привычно огрызнулся он, но вышло как-то устало.

– Я и не пыталась, – примирительно подняла руки рыжая. – Поверь, я как медик точно знаю, что ты можешь вынести. И это – можешь.

Чуть понизив голос, она добавила:

– Но можешь и большее.

По спине Рейгара пробежали мурашки.

– О чем ты?

– Я имела некий разговор с Аннаэль. Прости, я помню, ты просил не начинать с ней об этом, но честное слово, начала не я. В общем, я подумала над эликсиром, что она тебе дает. И у меня есть несколько улучшений. Но я боюсь сказать о них ей. Боюсь, в ее нынешнем положении указание на ошибки может слишком ее расстроить…

– Если благодаря ему я не опозорюсь на острове так, как опозорился в Тагосе, то я готов рискнуть и довериться тебе. И ничего не сказать Ан.

Венус вдруг прильнула к нему, и воин почувствовал, как в карман легла маленькая бутылочка.

– Ее лекарство больше не пей. От этого дня три будет мутить, пока не привыкнешь. А потом…

«Ты снова станешь человеком».

– Все будет хорошо.

– Спасибо. Не знаю, почему ты это все делаешь.

– Потому что я одержимая целительством сумасшедшая, – рассмеялась Венус.

Тихо зазвенели скрипки, чтобы в следующую минуту превратиться в задорную танцевальную мелодию, которая будто сама заставляла пускаться в пляс. Хоровод, а точнее, Аврора, подхватили Венус и оторвали от Рейгара, который остался стоять, опустив руку в карман и ощупывая бутылку.

***

Анагон из своей каюты слышала веселую мелодию, и внутри нее боролось два желания: пойти посмотреть на праздник и тут же лечь спать. Сил все еще было мало. Но тревога за отсутствующего Вульгуса не давала ей расслабиться. Наконец, любопытство победило, девушка натянула первый попавшийся балахон – от узких костюмов, прилегавших к шраму, пришлось отказаться, – и вышла на улицу. Вечерний воздух тут же запустил мурашек ей за шиворот. Она поежилась и медленно поднялась по лестнице. Творящаяся к тому