— Каков негодяй, — я неприязненно передернула плечами.

— Они друг друга стоят, — усмехнулся Дренг. — Дама довольно вольных взглядов. Он тратится на певичек, она – любительница молодых писарей, которые вхожи в дом ее супруга. Вместе свои сундуки опустошают.

— Боги, откуда вы всё это знаете? — поразилась я.

— Так это вы, дорогая наша графиня, в иных сферах летаете, — улыбнулся королевский камердинер Морсом. — А мы слушаем, о чем на земле нашей грешной шепчутся.

— Ужасно, — фыркнула я.

Звук заигравших труб прервал нас. Взгляды всех, кто находился в тронной зале, обратились к двери. В нее входили герцоги Ришемские. Нибо нес на руках сына, испуганного громкой музыкой. Малыш надрывался во всю мощь своих маленьких, но уже могучих легких. Кружевные пеленки его скрывали от взоров, но я была уверена, что ребенок прелестен.

Мой взгляд задержался на герцоге. Я не видела его ни разу после их свадьбы с Селией. Его светлость нисколько не изменился, разве что отрастил волосы по старинной моде. Они были стянуты лентой в маленький хвостик, и, признаться, ему такая прическа шла. Статный, подтянутый, во фраке, он смотрелся прекрасно.

Герцог не улыбался. Мне даже показалось, что он несколько рассеян. Зато супруга его светилась, будто летнее солнышко. Ее лицо было озарено торжествующей улыбкой, будто в тронную залу входил победитель, а не изгнанница. Впрочем, она так, должно быть, и считала, раз подарила Камерату наследника.

— Что-то Ришем не выглядит счастливым, — негромко произнес Морсом.

— Еще бы, — хмыкнул Дренг. — Он сейчас ступил на тонкий лед. Один неверный шаг, и его светлость сверзится в полынью. Думаю, он был бы счастливей, если бы его сына рассматривали, как подданного, но не возможного короля.

— Тихо, — шикнул на болтунов Элькос. — Сейчас вас услышат.

В это мгновение супруги дошли до изножья, и музыка стихла. Остался только возмущенный крик младенца, и магистр поспешил, чтобы помочь его успокоить и закончить церемонию без помех. Вскоре Элькос вернулся, потирая руки. Я устремила на него вопросительный взгляд, который маг понял и шепнул:

— Там полноценный Ришем. От Стренхеттов только темный пушок на голове. Милый мальчик.

Нибо склонился, приветствуя государя, Селия присела в реверансе, и король поднялся с трона. Оставив свой посох, он неспешно спустился вниз и принял на руки племянника. А когда вновь поднялся наверх, развернулся к подданным, но заговорил не сразу. Он короткое мгновение рассматривал младенца, и на лице его не мелькнуло ни единой эмоции. После, как мне показалось, коротко вздохнул и заговорил:

— Наделяю тебя, мой племянник, рожденный в герцогстве Ришемском от отца твоего Нибо Ришема и названного Арвином, именем рода моего. Отныне и до срока повелеваю признать тебя, Арвин Стренхетт, наследником моим по праву и закону королевства Камерат. — Герцог опустился на одно колено, принимая слова своего господин. Селия присела в глубоком реверансе.

Монарх спустился с тронного возвышения и направился мимо склоненных голов знати прочь из залы с младенцем на руках. Придворные и гости последовали за ним. Путь государя лежал к широкому балкону, который выходил на Дворцовую площадь, сейчас до отказа заполненную народом. Магистр, опередив всех, поспешил присоединиться к королю. Впрочем, Элькос остался стоять за спиной Ивера, невидимый камератцам.

И когда король с ребенком на руках появился на балконе, люди на площади склонились перед своим монархом.

— Жители Камерата! — заговорил монарх, и голос его, усиленный магом, понесся над площадью: — Услышьте волю мою, ибо говорит с вами ваш единовластный повелитель! Имя моего наследника – Арвин Стренхетт! Быть ему наследным принцем, покуда не рожден сын плоть от плоти моей. И если Боги призовут меня прежде отведенного мне времени, повелеваю быть регентом и править от имени дитя до его зрелости того, чье имя указано в моем завещании и будет оглашено после моей кончины. Отец же принца – его светлость Нибо Ришем, будет править в своем герцогстве, дабе не оставлять часть земли камератской без головы и законного владетеля. Такова моя воля! — После поднял младенца на вытянутых руках и закончил: — Его Высочество наследный принц Арвин Стренхетт, герцог Ришемский!

Площадь взорвалась ликующими воплями, оглушив даже тех, кто находился за спиной короля во дворце. Ив еще некоторое время слушал восторг камератцев — они славили государя и его наследника.  А потом король развернулся, и мы склонились, приветствуя государей правящего и будущего… если, конечно, иного не будет.

На этом официальная часть торжества закончилась. Дальше начиналось празднество во дворце и на улицах, и не только в столице. Государь ушел с балкона, и поманил сестру.

— Ваша светлость, — сказал он, бросив последний взгляд на мальчика, — отнесите Его Высочество нянькам. На сегодня ему испытаний достаточно.

— Ох, братец, — донесся до меня приглушенный щебет Селии, — это такая честь, такая милость…

Государь с рассеянной улыбкой потрепал ее по щеке и поднял взгляд на Ришема. Тот без слов понял короля и забрал сына из его рук. После передал дитя супруге, что-то шепнул и развернул ее в сторону дверей. По лицу герцогини скользнула тень досады, даже разочарования. Возможно, она ожидала чего вроде благодарности или похвалы, может еще что-то, но не дождалась. А вот Нибо, как мне показалось, немного расслабился. Теперь он выглядел более уверенно.

— Прошу простить, Ваше Величество, — негромко произнес герцог, и они с женой удалились. Впрочем, герцогская чета не покинула нас, вскоре они вернутся и будут вместе со всеми наслаждаться празднеством.

— Ваше сиятельство, следуйте за мной, — велел Ив.

— Дамы и господа, прошу проследовать вас в бальную залу, — донесся до меня голос королевского распорядителя, когда я направилась за королем.

Более он никого не позвал, но свита ему сейчас была без надобности. Государю нужно было избавиться от лишних регалий. Мог бы и без меня обойтись, но решил иначе. Сейчас наши пути с гостями и придворными разошлись. И как только мы скрылись из виду, Ив подставил локоть, и я с готовность взяла его под руку.

— Королем быть ужасно, — проворчал монарх. — Я зад отсидел, пока всех выслушал.

— Бедненький, — хмыкнула я. — Но неблагодарный.

— Я проделаю нечто такое в твой день рождения. Усажу и заставлю всех подходить с поздравлениями. Потом покажешь, насколько благодарна, — пообещал мстительный венценосец. Я отмахнулась:

— Нашел, чем пугать. Попробуй, как девица на своем представлении, обойти каждого гостя. Ноги до коленок сотрешь, а еще надо сохранять радушие, быть милой и приветливой. А ты всего лишь посидел на мягкой подушечке и жалуешься.

— В тебе нет ни капли сострадания, — фыркнул монарх.

— К королевскому седалищу? Для этого в него должны хотя бы выстрелить, — пожала я плечами.

— Руки прочь от монаршего зада, — высокомерно произнес Ив.