— Садись лучше на свое сиденье, — сказала она Паоло, когда водитель завернул за угол, — а то снова что-нибудь случится.

Паоло кивнул. Его лицо еще выражало пережитый шок. Он молча вскарабкался на свое сиденье. Федерико перегнулся через нее, чтобы сказать водителю, что все в порядке и можно ехать медленнее. Пиа застегнула на Паоло ремень безопасности. Артуро тоже сел на свое сиденье с перегородками. Рука Федерико грела ее плечо.

— Спасибо, Пиа. Раньше я никогда не помогал поперхнувшемуся человеку. А тут пришлось бы собственному сыну. Не уверен, что смог бы.

— А я уверена. Вы бы смогли. — Наконец Пиа тоже уселась на сиденье и, посмотрев в окно, увидела впечатляющий фасад дворца. — Я тоже раньше ничего похожего не делала. Училась, конечно, оказывать первую помощь. Но никогда бы не могла с уверенностью заявить, что справлюсь с реальной жизненной ситуацией.

— Вам необходима большая уверенность в себе. — Своим тоном Федерико невольно напоминал ей, что он подслушал разговор в детской. Пожалуй, Федерико прав. Она не такая неспособная, какой всегда боялась быть. Особенно когда речь идет о маленьком ребенке.

Лимузин остановился у величественного парадного входа во дворец. Репортеры и телеоператоры, которым разрешили эксклюзивное присутствие на территории дворца, окружили машину. Все выкрикивали в окна лимузина одни и те же вопросы. Почему пассажиры лимузина сидели на полу? Почему они вырвались и ехали впереди процессии? Произошел ли несчастный случай или что-нибудь в таком роде?

Федерико разрешил водителю открыть дверцу машины и заверил репортеров, что моментально ответит на их вопросы. Потом обернулся и помог Пиа выйти из машины. В ту же секунду вспышки телекамер взорвались прямо перед ее лицом. Инстинктивно она крепче ухватилась за его руку.

Затем Федерико освободил мальчиков от ремней безопасности и передал их своему секретарю и дворцовому доктору, которые пробились к ним через толпу. Наклонившись к уху Теодоры, он тихо рассказал, что случилось по дороге, и попросил, чтобы доктор тщательно осмотрел Паоло до того, как тот пойдет на торжественный ленч.

Когда мальчики благополучно исчезли в глубинах дворца, он подвел Пиа к ступеням. Потом обернулся, чтобы отвечать на вопросы репортеров.

Пиа стояла на нижней ступени, на расстоянии вытянутой руки от экспансивного переднего ряда охотников за новостями. Сцена напомнила ей уже знакомую. Море репортеров, она в больнице, ей наложили швы. Ее чувство к Федерико сейчас стало даже сильнее, чем было тогда. Тогда у нее от его поцелуя подгибались колени и было ощущение солнечного удара.

— Ваше высочество…

— Отвечаю на ваши вопросы. — Федерико поднял руки, успокаивая гул толпы. — В машине случилось небольшое происшествие. Беспокоиться не о чем. По дороге из собора я разрешил Паоло съесть шоколадку. И он посчитал, что интересно будет посмотреть, что случится, если он проглотит ее целиком.

Некоторые репортеры улыбнулись в ответ на беззаботный тон принца, хотя, судя по их лицам, ни один не собирался поверить такому простому объяснению.

— Благодаря синьорине Ренати, — быстро добавил Федерико, — ничего серьезного не случилось. Паоло, как вы видели, прекрасно себя чувствует. Слегка поперхнуться после крестин кузена, — пошутил принц, — по-видимому, полезно.

Пиа начала подниматься по лестнице, стараясь уйти от нового шквала вопросов.

— А что именно сделала синьорина Ренати?

— Есть ли у нее квалификация, чтобы лечить членов королевской семьи?

— Почему вы уверены, что принц Паоло прекрасно себя чувствует?

— Насколько серьезным на самом деле было происшествие? Мог ли принц Паоло дышать?

— Был ли принц…

Федерико старался говорить, несмотря на шум. Он убеждал их, что Паоло не грозила реальная опасность. Но прежде чем репортеры подтолкнули его на рассказ о подробностях, подъехал лимузин с королем Эдуардо и виновниками торжества. Машина двигалась по круговой дорожке. Вновь прибывшие отвлекли внимание большинства журналистов. Ведь их послали во дворец с единственной задачей — достать первые фотографии нового наследника ди Талора.

— Следуйте за мной, — распорядился Федерико.

Пиа повернулась и зашагала по ступенькам за ним. Она не забывала своей главной цели — не пропустить возможности исчезнуть. Через несколько секунд они вошли в дворцовые двери и оказались окруженными персоналом. Слуги загораживали от репортеров внутреннее пространство дворца, приготовясь принимать пальто у гостей, ехавших из собора за королем.

Пиа улыбнулась принцу, когда он привел ее к широкому входу в бальный зал «Империал».

— Я все думала, долго ли они будут поджаривать нас, прежде чем мы сможем оторваться на ленч. Я проголодалась.

Федерико ничего не ответил, а повел ее в ротонду, расположенную сбоку от бального зала. Там они скрылись от глаз персонала. Он взял ее за руку и усадил на мягкую софу рядом с собой.

— Вам не удастся так легко ускользнуть. От меня и от разговора, начатого в машине.

— Послушайте, Федерико…

— Какая история произошла с детьми? Почему она ужасает вас? Почему вы пользуетесь любым предлогом, чтобы уехать, хотя знаете, что нам предназначено быть вместе?

Пиа с трудом подавляла желание встать и убежать.

— Понимаете, для человека, который живет жизнью безупречного члена королевской семьи, вы. конечно, можете быть слепым, когда вам хочется.

— Пиа…

— Хорошо, хорошо. — Она закусила губу, стараясь не думать, что он все еще держит ее за руку. — Меня приводят в ужас не сами дети, если быть точной. Просто, по-моему, я не умею заботиться о них. Вот и все. Речь идет не об Артуро или Паоло, обо всех детях вообще. Поэтому я не могу остаться с вами. Я не тот человек, которому вы можете доверить детей.

— Человек заботливый, умный и любящий? Человек, который, как я сказал, когда-нибудь станет замечательной матерью? Я видел, как вы заботились о Дженнифер. Вы делаете жизнь лучше для сотен людей. И я видел вас с моими сыновьями. — Одной рукой он обнял ее, а другой обхватил ее подбородок, чтобы заставить смотреть прямо в его пронзительные голубые глаза. — Вы можете отрицать все, что я сказал. Останьтесь. Или уезжайте. Но не используйте ваши страхи в качестве оправдания.

Слезы стянули горло, потом подкатили к глазам. Все, что он говорил, не относилось к ней. Она сделана не из того материала, из какого получаются матери. Да, она с удовольствием проводила время с Артуро и Паоло. Но сердцем знала, что просто старается заполнить часы, пока поправится Дженнифер. И пыталась не впускать Федерико в свою жизнь.

Она потерпела такое страшное поражение… Конечно, мысль о том, чтобы остаться, — невероятное искушение. Ни одна женщина в здравом уме не повернется спиной к такому сокрушительному мужчине, как Федерико. Но ее ожидания реальны. Это не воображаемые страхи.