– Пустышка. Одни кости.

Я внутренне взвыл, неуклюже взбираюсь, Катя тоже хочет убедиться, вскоре мы разочарованно разглядываем серые кости.

– Что ж, уверен, в следующем ящике ждет удача, – сказал Борис задорно. – Не будем терять время!

Мы с Катей посмотрели на ломик, затем переглянулись, видим друг у друга в глазах желание пробить ломиком череп одного без пяти минут покойника, благо пустых могил до черта, пожизненная жилплощадь с торжественным заселением ему обеспечена.

Но в нас победил гуманизм. Вместо Борисовой черепушки принялись за очередную крышку. Хотя прибавление в семействе покойников в ближайшее время все же предстоит. Если продолжим так батрачить, двумя пустыми гробами станет меньше.

Разворотили двадцать четыре каменных кокона, из них три оказались вовсе без костей, зато с углечервями, те дрыхли в анабиозе, но когда их коснулся свет мертвого пламени, засуетились. В углечервях дефицита у нас нет, но хоть что-то. Утешительный приз.

В одной мраморной утробе нашли ржавый мачете. Вряд ли хозяином сего имущества был Тутанхамон, с другой стороны – зачем нам золотые горы? Кидаться в тварей монетами? Лучше сюрикенами.

Хочу прочесть надпись на урожайной могилке, но символы экзотические. В любом случае, спасибо, неизвестный покоритель джунглей.

Мачете отдаю Кате, клинок повисает в ее лапке.

– Мало мне железяк, – она вяло тюкнула носком ломик, – так еще одну таскать.

– Цветов нет, чем богаты… – пожал я плечами, с улыбкой приобнимаю. – Мне тоже надоело таскать когти и пистолет, но лучше с ними, чем без рук, без ног и головы.

Подбираю ломик, хотя век бы не видеть. Выбор пал на коробку, где спит уже знакомый мне Ивар Контэ, очень уж хочется знать, младенец или дядя. Втыкаю железяку меж стенкой гроба и крышкой, дергаю раз за разом, крышка ползет уже не сантиметрами, а миллиметрами, силы не те. Но рядом встает Катя, пальчики оплетают лом…

Крышка рухнула, туча пыли оседает…

Сюрприз! Даже два! Во-первых, Ивар Контэ оказался крупным скелетом, больше меня вместе с мясом, версия про клона вполне могла иметь место, хотя задним умом ясно, никакой не клон, не космодесантник, а случайная комбинация Руин, только и всего. А во-вторых, скелет прижимает к грудной клетке сложную продолговатую железяку из трубок, пластинок и массы прочих деталей, покрытых ржавчиной и пылью, конструкция напоминает оружие, из которого можно стрелять.

Ювелирно разгибаю фаланги скелета, те похрустывают, отламываю таинственный агрегат от груди, вновь хруст. Сдуваю пыль, на стволе колышется знамя паутинок…

– Ого! – прошептала Катя. – Эта штука работает?

Мои пальцы втекли в желобки на рукоятке, указательный лег на гашетку.

– Ща узнаем.

Осматриваю пушку с двух сторон, рядом с рукояткой рычажок, вполне может быть предохранителем.

Щелчок.

Черный прямоугольный экранчик сбоку вспыхнул тремя красными нулями, цифры начали стремительный бег по возрастанию, оружие тихо гудит, шум набирает высоту, словно заводится двигатель истребителя, сталь в ладонях нагревается, я близок к тому, чтобы выронить, оружие вот-вот станет горячим, того гляди, взорвется. Но бег цифр замер на отметке:

«112».

Нагрев прекратился, оружие остается умеренно теплым, гудит на устаканившейся высоте.

Из кладбищенских дебрей вылетает Борис.

– Детки, пора валить! Началось!

– Что началось? – испугалась Катя.

– То, из-за чего нельзя остаться здесь, как ты хотела. Что за хрень у тебя в руках, Владик?.. Ладно, потом. Драпаем!

– От кого?

Борис ткнул пальцем вверх. Мы задрали головы.

Сумеречный небоскреб гробниц ожил, за гулом оружия я лишь сейчас заметил другой гул – сдвигаемых крышек. По периферии зала пролился дождь крышек, грохот как при горном обвале, над лесом склепов, надгробий и саркофагов брызжут салюты осколков.

По стенам, как пауки, ползут вниз скелеты, такие же серые, как плиты. Хочется думать, что глюк, так не бывает, но факелы мертвого пламени обнажают правду, в синеватом свете каркасы людей отбрасывают четкие тени, они карабкаются вниз бок о бок с хозяевами.

Из гроба, откуда я взял пушку, на его край навалился скелет Ивара Контэ, костяные решетки в форме рук бросились к нам с Катей, туловище перевесилось за борт, мы отпрянули в разные стороны, Катя взвизгнула, будто наступила на крысу, а затем с яростным воплем рубанула мачете, позвоночник скелета разомкнулся в пояснице, туловище падает на ступеньки помоста, рассыпается, кости ног в гробу вяло брыкаются.

Бориса берут в клещи два скелета, третий собирается накинуться с высокого склепа. Борис дернулся навстречу скелету слева, из-под полы плаща в ладони прыгнул, как дрессированная молния, дробовик, рукоять сносит череп, тот улетает во тьму, скелет падает на колени, проскальзывает по песку на плитах, разваливается. Второму Борис сносит череп шпорой с разворота, к этому моменту со склепа спрыгнул третий, приземлился в двух-трех шагах от Бориса, тот продолжил разворот в присесте, и плащ, смявшись в хвост, ударил костяного по голеням, опрокинул на лопатки, скелет разбился.

– За мной! – скомандовал Борис.

Хватаю Катю за руку, мы рванули за Борисом, тот бежит туда, откуда его принесло. Лавируем между оградками, статуями ангелов и демонов, надгробиями, урнами с прахом, алтарями для чтения молитв, в сумраке между склепами мелькают контуры умертвий, со всех сторон костяная волна, прут как тараканы.

– Какого хрена?! – кричу Борису на бегу. – Так не бывает!

– А руины без конца и начала, по-твоему, бывают! – парировал Борис, вильнул в сторону, едва успели вильнуть за ним.

– И чего они вылезли?!

– Если бы к тебе домой вломились какие-то типы и стали переворачивать мебель, как думаешь…

– Что делать?! – крикнула Катя. – Отсюда нет выхода!

– Будет, – заверяет Борис. – Думаете, пока вы могилы чистили, я кости пинал?

Из полумрака выплывает стена некрополя, две плиты в горках песка и щебня у подножия, в прямоугольных дырах свет коридора с той стороны, а блоки вокруг дыр перекошены, Борис времени зря не терял. Я и Катя тормозим метрах в пяти от стены, Борис наоборот, в разгон, плечо таранит ослабленный участок, но тот лишь вогнулся, плиты остались в гнездах, Борис, держась за плечо, пятится к нам.

Позади шум костяной орды предвещает беду.

Гадать некогда, навожу дуло пушки на стену, гашетка утонула. Поры на стволе засияли красными лучиками, труба со звуком из каких-нибудь «Звездных войн» плюнула изящной кометой цвета крови. Рвануло так, что мы согнулись пополам, только чудом ни одна из вылетевших из стены глыб не задела, хлынула волна жара и пыли, первую партию скелетов, что приблизилась к нам, разметало о склепы и могильные камни.