Они прошлись по деревне, и Мири не отрывала взгляда от земли. Весь ее мир переменился, и она с трудом держалась на ногах.

Оказывается, она копия своей мамы.

Вернувшись домой, Мири обнаружила, что Марду уже перенесли сюда. Мать Фрид определила, что травма болезненная — перелом ноги, — но не очень серьезная. Пока женщина вправляла перелом, Мири держала Марду за руку, целовала в щеку, заплетала сестре косу и гладила по голове, как это сделала бы на ее месте мама. В ту ночь Мири отдала свой тюфяк Бритте, а сама свернулась калачиком рядом с сестрой и утешала ее, когда той было особенно больно.

На следующее утро Мири проснулась очень рано. Отец уже сидел на стуле, внимательно разглядывая свои руки. Она прошлепала к нему босыми ногами. Он, не глядя, обнял ее и прижал к своей груди.

— Прости меня, цветочек.

А потом обнял ее крепче и прерывисто вздохнул. Мири услышала это, и других слов ей не понадобилось.

Он сожалел. Она по-прежнему для него цветочек. Все у них будет хорошо.

Не думай о том, что ждет впереди,

А сделай свой выбор и к цели иди.

Летом в горах наслаждаешься каждым днем. Рассвет наступает рано, приглашая постепенно проснуться, потянуться и почувствовать радостное ожидание всего-всего. Олана заметила, что внимание учениц направлено в основном за окно, поэтому все больше и больше уроков проводила на природе. Девушки неделями разучивали танцы к предстоящему балу — кружились, подскакивали и плавно скользили в солнечных лучах. Само голубое небо казалось куполом, до которого можно достать — только руку протяни. Мири иногда подпрыгивала с высоко поднятой рукой, воображая, будто слегка дотронулась до гладкого свода.

Никогда еще Мири не испытывала подобной легкости, позволявшей чуть ли не парить среди облаков. Даже язвительные замечания Кэтар и нарочитое пренебрежение Бены и Лианы больше не причиняли боли — девушку защищала история, рассказанная Дотер. То, что она думала о себе всю жизнь, оказалось неправдой, а правду еще предстояло выяснить, но теперь мир перед нею был открыт.

Однажды вечером, покончив со всеми делами, Мири, Бритта, Эса и Фрид устроились на тюфяке в уголке спальни, и Мири поведала подругам историю своей мамы.

— Ну так что, вы считали… считаете, что я обуза для деревни? — тихо спросила Мири, чтобы другие не услышали. Ей не хотелось давать Кэтар лишний повод для насмешек. — Что я слишком слаба и не справлюсь с работой в карьере?

Фрид нахмурила брови:

— На горе Эскель нет таких слабаков, чтобы не смогли работать в карьере. Я однажды слышала, как мама говорила, будто твой отец держит тебя дома по своим личным причинам. И больше я об этом ни разу не задумывалась.

Мири потерла ладошки и рассмеялась:

— Чудесно, даже верится с трудом. Как если бы я всю жизнь считала небо зеленым.

Эса улеглась на живот, подперев подбородок рукой.

— Ты вела себя так, что не скажешь, будто тебя волновала какая-то мысль, — всегда была веселой, всегда смеялась.

Бритта понимающе улыбнулась:

— А я вспоминаю сказку, которую мне когда-то читала няня, — сказку про птичку с прикрепленными к земле крыльями. Знаете такую? Когда птице удалось наконец освободиться, она взлетела так высоко, что превратилась в звезду. Няня еще говорила, что это сказка про то, как нас всех что-то удерживает внизу. И вот теперь напрашивается вопрос: если Мири высвободила крылышки, что она станет делать?

Эса усмехнулась:

— Лети, Мири-птичка, лети!

Мири захлопала руками и закудахтала.

— Что вы там делаете? — раздраженно спросила Бена.

Девчонки расхохотались.

«Куда же мне лететь?» — спрашивала себя Мири все лето, совершая переходы между академией и домом.

Хоть Олане это и не нравилось, но она не нарушала соглашения и отпускала девочек домой на неделю, когда приезжали торговцы. Весть о том, что у жителей деревни завелось золотишко, достигла многих ушей, и в деревню потянулись новые торговцы со своими товарами. Они привозили обувь на крепких подошвах, крашеные ткани, кресла-качалки, керамические чашки, металлические ведра, разноцветные ленты, стальные иглы. В деревне появились продуктовые лавки, и теперь больше никому не приходилось ожидать следующего приезда торговцев, если в доме заканчивались припасы.

В середине лета, в пятнадцатый день рождения Мири, отец и Марда подарили ей новую пару башмаков. Мири пришла в восторг, оттого что острые камни больше не впивались ей в ступни.

Пока заживал перелом, Марда не работала, поэтому каждый день Мири помогала сестре доковылять до тенистого дерева рядом с их домом и с помощью острого куска бута рисовала буквы на стене заброшенной каменоломни. Через какое-то время она стянула с полки Оланы книжку и принесла домой, и вот в один прекрасный день Марда самостоятельно прочитала целую страницу. Потом она откинула голову и вздохнула.

— Что такое? — всполошилась Мири.

— Ничего. Просто хорошо. — Марда взглянула в ту сторону, где солнце скользило по западным холмам. — Ты же знаешь, как к нам всегда относились люди с равнины, как с нами разговаривали торговцы. Я тогда думала, что, может, они правы: не такие уж мы умные, что-то с нами не так. Вернее, со мной.

— Марда! Как ты могла им верить?

— А как тут не поверить? Когда ты только начала меня учить, я была в ужасе. Ты сделала такие успехи в учебе, а я была уверена, что ничему не научусь из-за своей тупости. И вся деревня будет думать, что Мири стала первой в академии, а у ее сестры — козьи мозги.

— Никто бы так не подумал. Особенно теперь, когда ты единственная из тех, кто не ходил в академию, умеешь читать. Кроме того, не я первая ученица, а Кэтар.

Марда вскинула брови.

— Но если ты захочешь стать первой, то вряд ли тебя что-нибудь остановит.

Мири тогда чуть не рассказала Марде, что долгое время чувствовала себя ни на что не годной и лелеяла в душе зависть и ревность. Но то чувство постепенно прошло и теперь уже не имело такого значения.

До учебы в академии она сидела на своем холме, следила за козами и мечтала о работе в каменоломне как о каком-то высшем достижении. Зато теперь она сознавала, что за пределами ее горы раскинулось огромное королевство с тысячелетней историей и она может стать там кем угодно.

Она не будет больше бередить отцовскую рану и рваться на работу в каменоломне. Она найдет собственное место в жизни. Вот здесь, под деревом, рядом с Мардой, которая прочла свою первую страницу, и было лучшее место на земле. И Мири захотелось продлить это ощущение.

Я работал весь день, я трудился всю ночь

И надеялся силу горы превозмочь.