* * *

Галя сама не знала, зачем она это все придумала. Но получилось неплохо. Мать убедилась, что Никита вовсе не молодой распутный монстр, к тому же он держался очень спокойно и сдержанно. Грета со своим Груммом тоже вне подозрений. Галя восстановила дружбу с Никитой – что весьма ценно, такими друзьями не бросаются, такой друг – на любой случай жизни. И все довольны.

– Ну и что ты скажешь? По-моему, получилось очень мило.

– Да. Просто отлично. А ты сначала не хотела ничего устраивать. Мне потом все говорили, какой чудесный был твой день рождения – как никогда.

– Да, мне тоже они звонили. И хорошо, что Эльза приехала.

– Да, очень удачно. Ее девочка такая взрослая!

– Ей уже пятнадцать?

– Будет в ноябре.

– Надо не забыть послать ей подарок.

– Обязательно!

– А как тебе сюрприз?

– Ты имеешь в виду Никиту?

– Да. Представляешь, я думала, что это Марина пришла, наш корректор. Я ее приглашала, но она сказала, что у нее дома какие-то обстоятельства. И вот я открываю – бог ты мой, Никита! Откуда он узнал? Ты не говорила ему?

– Нет. Я с ним давно уже не общаюсь, не звоню. Да и он тоже. Я решила, что ты его пригласила.

– Я? Не-е-ет, что ты!

– Может, Галюха ему сказала?

– Не думаю. Ты видела, как она обрадовалась, что он пришел? И потом она сказала, садись со мной, я тебя сто лет не видела.

– Да, правда. Ну, значит, он действительно помнил. Сам.

– Это очень приятно. Неожиданно, но приятно. Я ему сказала – «Идем к столу». Он – «Нет, нет. Что вы!» А я говорю – не выдумывай и не спорь со мной.

– Ну, правильно. Как же можно было его не пригласить к столу, тем более такому вкусному. Это было бы крайне невежливо с твоей стороны.

– Грета, меня не надо учить хорошим манерам.

– Я не учу. Я просто говорю.

– Это было бы уместно, если бы я не позвала его.

– То есть ты допускаешь, что могла бы и не позвать?

– Нет, конечно!

– Тогда и говорить не о чем!

– Интересно, он теперь опять начнет приходить?

– Не знаю. Наверное, ему хочется снова у нас бывать. Ведь он много потерял…

– Согласна! Он много времени тут потерял!

Грета хотела промолчать, но не сдержалась.

– А ты считаешь, что он много приобрел, перестав тут бывать? На что он тратит свое время, которого у него стало много?

– Откуда я знаю? Он свободен! На что хочет, на то и тратит. Как все!

– Вот именно! Как все! Если б он был так доволен, то не явился бы сюда!

– Хотел бы – давно бы явился. А он пришел меня поздравить!

– Симона, не обольщайся, это всего лишь предлог!

– А зачем ему предлог? Взял и пришел!

– Симона, это у тебя все просто. А в жизни все сложней.

– Но если б я не настояла, он бы ушел! Он остался только потому, что я не отпустила его. И поэтому…

– Ой, Симона, ради бога, не начинай занудство! Ты считаешь, что он пришел тебя поздравить? Пожалуйста! Остался по твоему настоянию? На здоровье! Пусть так будет! О чем разговор?

– А ты думаешь, что он пришел из-за тебя?

– Не знаю. Я-не-зна-ю! И не думаю на эту тему. Это ты начала разговор, а не я. И вообще, последнее время от тебя только и слышно «Никита, Никита». Что это значит? Ты себя не спрашивала? Как-то подозрительно!

– Ничего подозрительного! Я не скрываю, что мне не безразлично, как он там живет и что делает. Мне он с самого начала понравился, он хороший добрый мальчик. Но когда я увидела, что происходит…

– То есть? Что ты увидела?

– Я увидела, что ты… увлеклась им. И я не могла этого допустить. А сейчас я боюсь, что опять все начнется.

– Что начнется?

Секунду поколебавшись, Симона ответила:

– Твоя просветительская деятельность.

Грета невольно рассмеялась.

– Нет, не начнется. Эпоха просвещения закончилась.

– Ну и правильно. Иначе потеряешь своего Грумма.

Это было уже недопустимым вторжением на чужую территорию. Смех мгновенно сменился холодным выражением глаз.

– О чем ты?

– Грета, перестань притворяться. Ты же все прекрасно понимаешь. Слава богу, ты хоть поздно, но меня послушала.

– Симона, я поступила так, как я хотела, и тогда, когда я сочла это необходимым. Ты ведь знаешь, что я не люблю, когда мне что-либо велят.

– Да, знаю. Но я должна была тебя остановить.

– Симона, это не ты меня остановила. Я сама приняла решение!

– Если бы не я, ты бы не остановилась. И ничего хорошего из этого бы не вышло.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

– А почему ты думаешь, что сейчас все замечательно?

– Потому что в любом случае роман с Груммом лучше, чем роман с мальчишкой. И я не допущу, чтобы опять… Я ведь видела, как вы переглядывались!

– Мы не переглядывались. Он смотрел, а я его не замечала.

– Это ты кому-нибудь другому расскажи. Но не мне! Ну, посуди сама, Грета, ведь он тебе в сыновья годится!

Грета уже хотела сказать «хорошо, я согласна, Грумм лучше. А Никита пусть приходит к тебе, и беседуйте с ним на здоровье! Я вам мешать не буду!» и таким образом шуткой прекратить этот разговор, который вдруг потек по опасному руслу. Но последние слова Симоны вывели ее из себя.

– Послушай, Симона, что я тебе скажу. Знаешь, почему ты не можешь жить спокойно? Потому что тебя изводит зависть, что у меня роман с Груммом. А тут еще Никита, который явился поздравить тебя, а смотрит, не отрываясь, на меня! И поэтому ты говоришь мне гадости и строишь из себя праведницу! Но не волнуйся – я помню, сколько мне лет, и знаю, что у меня нет детей. И не надо мне напоминать об этом. Это самое больное место. И ты специально бьешь по нему под видом заботы. Да, я старше Никиты больше, чем вдвое. Но в сыновья он мне не годится. И знаешь почему? Потому что сыновья не смотрят на матерей так, как он смотрит на меня! Это взгляд мужчины… Так смотрят на женщину, которую хотят и на которую готовы тратить время. Но ты этого понять не можешь. И хватит учить меня, как себя вести с мужчинами. Я сама знаю, кто для меня лучше. Это мое дело! А ты… смотри фильмы!

Грета распалилась от собственной речи и тяжело дышала. Ее щеки горели. Шея и грудь покрылись красными пятнами.

Симона сидела бледная, сжав губы, стиснув ладони. Опять наяву все происходит не так, как она себе представляла. Вместо благодарности – злые глаза и ледяной тон. Грета совершенно не умеет держать себя в руках. Но зато она умеет обидеть! Как она безжалостна! «Смотри фильмы!» И опять Симона не смогла ничего ей ответить. Но почему? Почему так получается? Что мне ей сказать такое, чтобы больше никогда…чтобы она не смела меня унижать. Чтобы больше она никогда…