Артем замер. Кажется, у него был шанс.

«Или нет?»

Его так и держали в неведении.

– Простите, Настенька. Вы и сами видите, что я только и думаю, как заманить вас в свое холостяцкое логово. Спирт выветрился, а пить кофе в одиночестве, когда есть шанс разделить его с вами… в этом есть что-то неправильное.

Настя загадочно улыбнулась, а Павлов погрузился в почти забытое состояние.

Последний раз некое схожее чувство он испытывал в первом классе, когда никак не мог найти повод подружиться с самой красивой девочкой в классе Ирочкой Королевой. Ее внимания – одинаково безуспешно – добивались и хулиганы, и отличники. Наконец Артем подошел к ней после уроков, покраснев от смущения, просто предложил проводить до дома и… получил согласие. Оказалось, что из всего класса Королева, которую так и звали Королева через «Е», а не через «Ё», тоже выбрала именно его.

Роман длился до шестого класса, пока не появились новенькие девочки, которые вытеснили прежних «королев» и отвлекли мальчиков от старых подружек, а заодно от геометрии, географии и физики. Ирочка тоже изменилась, ее детская кукольная красота стала меняться на подростковую угловатость, и все резко усложнилось.

А Настя молчала и продолжала смотреть на пустынный, стремительно уходящий под колеса Кутузовский проспект. В этот ранний утренний час по проспекту лениво ползли оранжевые уборочные автомобили, готовя трассу к наплыву рублевских жителей и госчиновников, предпочитающих всем полосам движения – разделительную, а всем цветам светооптики – ярко-голубой. Пройдет пара часов, и они помчатся на своих федеральных авто с госдач навстречу светлым кабинетам и мягким креслам.

«Придется поблагодарить за подвоз и заняться делами», – с сожалением констатировал Артем, и его тут же бросило вперед – Настя затормозила.

– Ну, вот и «Прага». И где же ваши пирожные?

Спирский всем сердцем чувствовал, что московский адвокат тоже не спит и наверняка прямо сейчас выстраивает очередную серию козней. И когда Колесов позвонил еще раз, эта уверенность лишь окрепла.

– Помощник адвоката зашел в чью-то квартиру.

– Адрес! – потребовал Спирский.

– Микрорайон «Заводской», дом 6/2… а номер квартиры, судя по освещенным окнам, 71.

Петр Петрович кинулся к компьютеру, открыл список акционеров и в считанные минуты нашел и этот адрес, и хозяина квартиры с на удивление красноречивой фамилией Жлобенко. Не теряя времени, он тут же набрал номер рядовой бухгалтерши, когда-то продавшей рейдерам пароль от компьютеров НИИ.

– Есть такой акционер, – заспанным голосом подтвердила женщина.

– Кто он?

– Пенсионер. Ветеран. От него вся наша бухгалтерия стонет. Все ему вечно что-нибудь должны…

Петр Петрович отключил телефон и уставился в окно. Там уже занимался вялый московский рассвет. Едва появившись в Тригорске, Павлов уже сорвал ему «чистый» захват пансионата, убедил Батракова сдать себя налоговой, а теперь еще и подключил профессионального жалобщика.

«И каким же будет следующий выпад? Неужели придется звонить «папеньке»?»

Спирский глянул на часы: 06.30 – и потянулся к телефону. Обычно старик в это время уже не спал – даже в воскресенье.

– Алло… Леонид Михайлович…

– Что еще случилось? – раздался из трубки недовольный голос Краснова.

– Доброго утречка, Леонид Михайлович, – весело пожелал Спирский. – Это Петр беспокоит ни свет ни заря…

– Какой… Ты, что ли, Петя? Ну, что у тебя еще стряслось? – почти застонал Краснов.

– Тут адвокат один московский имеется… Павлов… А.А. Знаете такого?

– Ну, знаю, – озабоченно отозвался Верховный. – Ближе к делу, Петя.

Петр Петрович тоже озабоченно вздохнул. Обычно он старался не злоупотреблять влиянием своего фактического отца, и Краснов, пусть формально и отказавшийся от отцовства, это ценил. Но данный случай был особым – слишком уж многое было поставлено на кон.

– Проблемы с этим адвокатом, Леонид Михайлович… Он уже всех достал, не только меня. Может быть, вы что-нибудь подскажете? А то и поможете? Сколько же можно над законом измываться?!

В телефонной трубке на пару мгновений воцарилась тишина, а затем послышался голос молодой жены Краснова:

– Кто там, Леня?

Старик смущенно засопел.

– Позвони мне через часик, Петя. Я… я подумаю… – Трубка замычала короткими гудками.

Опоздавший поблагодарить Спирский лишь просопел повешенной трубке:

– Ну-ну. И вам того же, папа! Тем же самым, по тому же месту… – и аккуратно положил телефон на тумбочку. Он умел ждать.

Леонид Михайлович Краснов стал Председателем ВС путем долгой череды сложных, продуманных и кропотливо исполненных шагов. Он очень дорожил своим местом и за шесть лет выстроил под собой достаточно сложную систему подчинения его решениям. И результат был: Краснов разрешил даже давний спор между Председателем Высшего арбитражного суда и Председателем Конституционного суда – с помощью Первого лица, разумеется.

Очередная встреча, внешне ничем не примечательная и никем особо не замеченная, прошла в закрытом режиме. ВеВе дал четкое и недвусмысленное указание навести порядок с единообразием судебной практики, прекратить споры и ориентироваться в решении споров хозяйствующих субъектов на позицию Верховного.

Леонид Михайлович удовлетворенно улыбнулся. ВеВе оговорился, что ни в коей мере не настраивает их на подмену одного суда другим, а, скорее, наоборот: каждый решает вопросы в рамках своей компетенции, но ориентируется на сложившуюся практику Верховного. Это была победа.

– Ну, где ты там, Леня? – послышался голос молодой жены, и Леонид Михайлович на секунду приостановился перед зеркалом.

«Да, Леня, это кредит… и даже аванс, – думал он, рассматривая появившиеся вокруг глаз морщинки. – Скоро 60, а столько еще интересных дел!»

Леонид Михайлович шел к этому посту всю жизнь и лишь теперь выстроил всю систему под себя: везде ученики, сокурсники, друзья и единомышленники. Пожалуй, если не считать московского председателя Горину, все в его власти и подчинении.

«Оно и правильно, что же за бардак начнется, если допустить, как в Америке, судей самим придумывать законы. Этак мы все разрушим и растеряем. Не-ет! Не будет при мне вольницы! С законом шутить и упражняться не позволю! За то и ценит меня Президент, что я никогда от буквы закона не отступал!»

– Ну, Леня…

– Иду-иду… – Бодро расправив плечи, он двинулся в сторону спальни.

Единственное, что расстраивало порой Верховного, это Петя. Нет, он, конечно, вырос умным, внимательным мальчиком. Никогда не настаивал на отцовстве Верховного. Часто просил подсказать, как правильно поступить в той или иной юридической ситуации, а главное, никогда не просил повлиять на решения судей. Сам справлялся.