Перед глазами всплыло старое суровое лицо Петровича, армейского инструктора по рукопашному бою. Он склонился над поверженным Одинцовым, вгляделся в измученное лицо своего ученика и словно бы спросил:

– Чего разлегся, салага? Тебя побеждают, потому что ты позволяешь себя победить. Вспомни, чему я тебя учил.

Петрович прищурился и хитро подмигнул, будто намекая на какое-то тайное знание, ведомое только им двоим.

Серега успел только удивиться – надо же, сколько лет прошло. Он редко вспоминал о том времени и людях, которые его тогда окружали. Они многое дали ему, многому научили. Но их время прошло. В этом Серега был раньше уверен. И вот как оно обернулось. Духовная сила старых товарищей разогнала боль.

Неожиданно для самого себя Сереге удалось справиться с натиском белых балахонов. Он стал вспоминать старых друзей и выстраивать их между собой и врагом. Получился надежный щит из проверенной временем дружбы, об который разбивались попытки белых балахонов контролировать его тело. Они усилили натиск. Серега чувствовал это, но уже как-то отдаленно, словно это происходило не с его телом, а с двойником в другом времени, в другом мире.

Волк пробудился, зализал раны и был готов к новой схватке.

Белые балахоны встревожились не на шутку. Они не понимали, что происходит. Они уже праздновали свою победу, и вдруг добыча выскользнула из их сетей. Они не привыкли к такому обхождению. Никому еще не удавалось выстоять против их воздействия.

Серега словно наяву увидел десятки силовых нитей, протянувшихся от белых балахонов к нему. И вдруг обнаружил, что может не только видеть нити воздействия, но и управлять ими. Стремительно схватив нити и скрутив из них клубок, он размахнулся и швырнул его в балахоны. Все это происходило в его воображении, но снаряд угодил прямо в цель. Впереди стоящего Белого выгнуло дугой. С его головы упал капюшон, открывая вид лысого черепа, покрытого множеством шишек-наростов. Изо рта и глаз Белого хлынула кровь, заливая белоснежный балахон. В ту же секунду он рухнул на пол.

Волк прыгнул на последнего выжившего противника. Белый балахон растерялся. Уверенный в собственном могуществе, он видел, как на его глазах рушился привычный мир. Это и стоило ему жизни. Серега мигом сграбастал его, схватил за голову и сильным рывком свернул шею.

Последние путы давления упали. Одинцов чувствовал себя обессиленным, но не мог позволить себе отдохнуть. Надо было Лодия спасать. Вон как смотрит очумело из клетки. Уже успел несколько раз с жизнью попрощаться, поэтому и не верит во внезапное освобождение.

Одинцов быстро нашел кнопку, отключающую силовую клетку. Она находилась там, где и должна была быть. Не обманул знахарь.

Оказавшись на воле, Лодий бросился к командиру. Схватил его за плечи, сильно встряхнул, попытался посмотреть в глаза, но Серега быстро освободился от объятий. Надо же чего удумал. Что за телячьи нежности.

– В первый раз я такое вижу, Одинец, – изумленно промолвил Лодий.

– Ты о чем? – не понял его Сергей.

– Мне никогда не доводилось видеть, и даже слышать о таком. Никто ни разу не побеждал Нянек в борьбе разумов. А ты не просто победил, ты убил троих. Как у тебя это вышло?

Сергей сам бы не отказался узнать, как у него это получилось. Никогда раньше ему не доводилось не то что в ментальных схватках участвовать, даже с гипнотизерами встречаться. Да и не верил он во всю эту мутотень, хотя вот сейчас начал припоминать, что о чем-то таком давным-давно ему рассказывал Петрович, наставник по рукопашке, так вовремя пришедший ему на выручку. Хотя, скорее, это не Петрович пришел на помощь, это измученное сознание Одинцова отыскало в ворохе воспоминаний образ надежного защитника, сильного бойца, которому все нипочем, и вовремя подсунуло его умирающему хозяину. А он только воспользовался подсказкой.

Да ладно, не время сейчас заниматься психоанализом. В другой обстановке, за кружкой пива можно будет в себе покопаться. А сейчас надо делать ноги, пока не набежали обитатели Логова. В новой схватке с Няньками Серега мог и не выстоять. Проверять это совсем не хотелось.

– Восторгаться и удивляться будем потом. Сейчас надо выбираться отсюда, – приказал он.

– Зелье у тебя? – спросил Лодий.

– А то как же, – похлопав себя по груди, сказал Одинцов.

– И то хлеб, – радостно осклабился Лодий.

Мертвецы подарили друзьям мечи. Оказывается, белые балахоны были вооружены, но уверенность в собственном могуществе изрядно их подвела. Они даже мечи из ножен не вытащили. А так, может, и у них появились бы шансы на победу.

Обратный путь обошелся без лишних приключений. Логово спало безмятежным сном. Видно, сработавшая ловушка пробудила только Нянек, и больше никто не знал о лазутчиках, проникших в дом. Что ж, тем лучше.

Они вышли через парадный вход победителями. И надо же было так приключиться, что на крыльце они столкнулись с Пауком, вышедшим прогуляться перед сном. Нежданная встреча.

Скрестились мечи. Серега почувствовал боль в области живота. Скосил взгляд и увидел рассеченный кафтан, набухающий от крови. В то же мгновение голова Паука слетела с плеч, срубленная точным ударом Лодия. Ноги Одинцова подкосились, свет померк перед глазами, и он скатился по ступенькам крыльца.

Одинцов очнулся, когда за окнами уже было темно, и тут же пожалел о столь опрометчивом поступке. Боль навалилась такая, что на некоторое время он даже забыл, как дышать. Глухой стон сам вырвался из глотки. Серега пошевелился и попытался сесть на кровати. Его повело в сторону, и он буквально сполз с постели и грохнулся на пол.

Хлопнула входная дверь, послышались торопливые шаги. Кто-то подхватил его под руки и заботливо поднял. Ему помогли улечься назад на кровать.

– Нет, ну чего удумал, с такими ранами и куда собрался, скакун тоже мне, – раздалось знакомое бурчание.

Серега посмотрел на ворчуна. Перед глазами все плыло, но он постарался сосредоточиться и увидел, как блики сливаются в четкую картинку. Над его кроватью склонился Дорин, за его спиной виднелся встревоженный Лодий и армейский знахарь. Имя его Серега не помнил. Не думал, что придется пользоваться его услугами.

– Где я? – спросил Сергей.

– На постоялом дворе. Ты не разговаривай. Пока еще тебе вредно. Слабый ты еще, – сказал Дорин.

– Что со мной случилось? – не обращая внимания на его наставления, поинтересовался Сергей.

– Шкуру тебе попортили. Пропороли знатно. Мы уже и не думали, что выкарабкаешься. Вон штопальщик, паскуда, даже хоронить тебя пытался, – бросил злой взгляд на знахаря Дорин.

Тот ощерился щербатым ртом и злобно заявил:

– Сам паскуда, разлаялся, как пес шелудивый.

Дорину слова знахаря не понравились. Он сгреб его за грудки и зловеще заявил: