— Спасибо, Астил, — сказал Вепперс, беря у дворецкого чашку охлажденной настойки. — Ты мне больше не нужен.

— Господин Вепперс, — сказал Астил, поклонился и вышел.

Вепперс дождался, когда Астил уйдет, и только потом сказал:

— Так что у нас здесь?

Это — бог уже его знает, что оно такое, — было похоже на клубок тончайших проводов цвета тусклого матового серебра с оттенком синего. Сжать его, подумал он, и получишь что-то вроде камушка, что-то такое маленькое, что проглотить можно.

Вид у Сульбазгхи был усталый, изможденный, чуть ли не больной.

— Это обнаружилось в топке, — сказал он Вепперсу и провел рукой по жидким, неухоженным волосам.

— В какой топке? — спросил он. Он уверился было, что это один из тех вопросов, который кажется ужасно важным и судьбоносным его окружению, но который, стоит ему познакомиться с делом, можно легко скинуть на них — пусть себе беспокоятся и улаживают, если возможно. В конечном счете именно за это он им и платил. Но сейчас он, судя по атмосфере в комнате, уже начинал думать, что это проблема серьезная.

— Ничего не должно было остаться, — сказал Джаскен. — Какая температура?..

— Топка в Мемориальной больнице Вепперса, — сказал Сульбазгхи, тря лицо руками и избегая смотреть в глаза Вепперса. — Наш маленький друг той ночи.

«Господи боже, девчонка», — понял Вепперс, и в животе у него тревожно защемило. «И что теперь? Неужели эта вздорная сучка будет преследовать его и из могилы?»

— Ну, хорошо, — медленно проговорил он. — Думаю, мы можем согласиться, что все это очень некстати. Но какое… — Он махнул рукой в сторону серебристо-синих проводков, все еще лежащих на руке Сульбазгхи. — Какое отношение имеет вот эта штуковина — уж не знаю, что она такое, — к нашему случаю?

— Это то, что осталось от ее тела, — сказал Сульбазгхи.

— Ничего не должно было остаться, — сказал Джаскен. — Если топка была…

— Эта сраная топка была разогрета до нужной температуры! — пронзительно прокричал Сульбазгхи.

Джаскен со свирепым выражением стянул с лица окулинзы. Судя по его виду, он был готов наброситься на доктора.

— Господа, прошу вас, — спокойным голосом проговорил Вепперс, прежде чем Джаскен успел ответить Сульбазгхи. Он посмотрел на доктора. — Сульбазгхи, только давайте попроще — для человека, не отягощенного техническими знаниями. Что это за штуковина такая?

— Это невральное кружево, — сказал доктор уставшим голосом.

— Невральное кружево, — повторил Вепперс.

Он слышал о таких вещах. Ими пользовались продвинутые инопланетяне, которые появлялись на свет мокрыми комочками — такими же, как сичультиане, например, и которые не желали погружаться в нирвану, или забвение, или куда уж там они погружались; с помощью таких штук они сопрягались с разумами машин или записывали свои мысли, а также сохраняли свои души, свои мыслеразумы.

Вепперс посмотрел на Сульбазгхи.

— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил он, — что у девчонки в голове было невральное кружево?

Это было невозможно. Невральные кружева для сичультиан были под запретом. Боже мой, даже какие-то сраные наркожелезы и те для сичультиан были под запретом.

— Похоже на то, — сказал Сульбазгхи.

— И как же это могло остаться незамеченным? — спросил Вепперс. Он сердито уставился на доктора. — Сульбазгхи, ты же раз сто сканировал девчонку.

— Невральное кружево не проявляется на том оборудовании, которое есть у нас, — сказал Сульбазгхи. Он посмотрел на проволочки, лежавшие у него на ладони, и испустил тоненький безнадежный смешок. — Маленькое чудо — мы можем его видеть невооруженным глазом.

— И кто же ей его установил? — спросил Вепперс. — Врачи?

Сульбазгхи покачал головой.

— Это невозможно.

— Тогда кто?

— Я провел небольшое исследование после того, как доктор сообщил мне об этом, — сказал Джаскен. — Нам нужна помощь того, кто разбирается в таких вещах…

— Ксингре, — сказал Сульбазгхи. — Он знает. Или хотя бы знает, как выяснить.

— Ксингре? — переспросил Вепперс, нахмурившись. Джхлупианский торговец и почетный консул был его главным контактом с ближайшей к Энаблементу инопланетной цивилизацией. На лице у Джаскена появилось знакомое Вепперсу кислое выражение, означавшее, что он вынужден согласиться с Сульбазгхи. Они оба знали, что дело это огласке не подлежит. Почему же они предлагали посвятить в него инопланетянина?

— Он, она или оно, возможно, знает, — сказал Джаскен. — Все дело в том, что он сможет точно сказать, та ли эта штука, что мы думаем.

— А что мы думаем, черт побери? — спросил Вепперс.

Джаскен набрал в легкие побольше воздуха.

— Ну, мы думаем, что это… невральное кружево, такая штука, которой пользуется так называемая «Культура». — Он поморщился. Вепперс увидел, как Джаскен чуть не скрежещет зубами. — Трудно сказать — может, это подделка. С нашей технологией…

— Кому могло понадобиться его подделывать? — сердито сказал Сульбазгхи. Вепперс поднял руку, и Сульбазгхи замолчал.

Джаскен кинул сердитый взгляд на доктора, но продолжил:

— Мы сами выяснить это точно не сумеем, поэтому нам может понадобиться Ксингре — он проведет анализ с помощью диагностического оборудования, к которому у него есть доступ. Но похоже, что это одно из приспособлений Культуры.

Вепперс перевел взгляд с одного на другого.

— Это приспособление Культуры? — спросил он, протянув руку, в которую Сульбазгхи положил эту штуковину. Чем внимательнее он приглядывался, тем яснее видел, насколько тонки и миниатюрны эти нити, ответвляющиеся снова и снова от основных и без того очень тонких проводков. Этот клубок был удивительно мягок и практически невесом.

— Очень на то похоже, — подтвердил доктор.

Вепперс подбросил клубок в руке два-три раза — клубок волосков весил бы больше.

— Ладно, — сказал он. — Так что это значит? Ведь она не была гражданкой Культуры или чем-то в этом роде?

— Нет, — сказал Сульбазгхи.

— И… не было никаких признаков того, что она сопрягается с каким-то оборудованием?.. — Вепперс перевел взгляд с доктора на Джаскена, который стоял с болтающимися окулинзами, его рука в гипсе была прижата на груди, другая рука упиралась в первую локтем, а пальцы непрерывно поглаживали кожу вокруг рта. Он продолжал хмуриться.

— Нет, — повторил Сульбазгхи. — Возможно, она даже не знала, что у нее есть эта штука.

— Что? — спросил Вепперс. — Как такое возможно?

— Эти штуки растут внутри вас, — сказал Джаскен. — Если это то, что мы думаем, то оно было внедрено в нее в виде семени, а потом разрослось в мозгу и вокруг. А достигнув полного развития, эти штуки связуются практически с каждой клеткой мозга, с каждым синапсом.