— Да ладно, Дина, будет тебе. Как будто я какой подвиг совершил. Ну, подумаешь в зону сходил, к «чудику» в сарай залез да камешки взял… Делов-то…

— И ты один ходил?

— Ну конечно. Динка, я просто умираю — есть хочу. Будь другом, разогрей обед.

— Один момент, — пообещала Дина.

— Кстати, насчет бомбы, — продолжил Максим, — могу сообщить свежие новости: никакой бомбы не нашли. Это кто-то очень странно пошутил!

— Папа так и думал. Макс, родители очень о тебе беспокоились. Сходи к маме на работу, покажись.

— О'кей. Только поем. — И голодный Макс полетел на кухню.

Дина пошла за братом.

— Макс, но кто же тогда угрожает бомбой и зачем, если это не незнакомец?

— Что? Незнакомец?! — Макс даже подавился от смеха. — Да ты что, Дина, это же смешно! Зачем ему бомбу подкладывать? Эх ты! Тоже мне, детектив! — Макс щелкнул Дину по носу.

Она всегда обижалась на подобные проявления дружбы со стороны Макса, но сейчас ей не хотелось портить с ним отношения: пусть его потешится, он заслужил, зато кристаллы теперь у нее.

Дина посмотрела на часы: восемнадцать ноль-ноль. Сейчас с работы вернутся родители. Сегодня уже поздно. А вот завтра нужно будет непременно обрадовать Полину и Артема.

Но кто же все-таки звонил и сообщил про бомбу? Этот вопрос уже серьезно засел в Дининой голове.

— Макс, а как же звонок? Разве по звонку нельзя было определить, кто и откуда звонил?

— Определили, — ответил Макс, откусывая огромный кусок булки, щедро намазанный клубничным вареньем. — Звонили из автомата. А кто это мог быть… Да кто угодно… как говорится, ищи ветра в поле. А про твоего незнакомца знаешь что говорят?

Дина даже подскочила на месте.

— Ну откуда же мне знать? И что же у вас говорят?

Максим отхлебнул горячего кофе, отправил в рот большой кусок булки и продолжал:

— Вчера были сильные помехи. И по телевидению, и по радио. И это уже не первый раз. Все думают, что это из-за его лаборатории. Гришка Сорокин фильм посмотреть не мог — такие помехи сильные. «Я, говорит, этого „любителя“ выведу на чистую воду, а шарашку его сожгу. Он, видно, в радио не очень хорошо разбирается». Я уж не стал ему объяснять, что тот совсем не радиолюбитель, а кладоискатель.

— Макс, ты что, рассказал всему классу о незнакомце и его лаборатории? Зачем ты это сделал?

Максим замялся.

— Дина, об этом уже весь город знает. И если он в ближайшее время не уберется сам, то ему поможет в этом волна народного гнева, — торжественно провозгласил он. — У него там, видимо, очень мощные приборы стоят, а обращаться с ними он толком не умеет. Сам виноват. Кладоискатель!

* * *

После ужина Дмитрий Викторович долго не мог настроить радиоприемник.

— Почему такие помехи? Странно. Раньше такого не было, — озадаченно повторял он.

Дина и Максим заговорщически переглянулись. Телевизор тоже барахлил.

Дина нырнула в постель и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сладкий туман. Она долго плавала в нем, как космонавт в космосе, потом у нее выросли большие крылья, и она полетела. Откуда-то снизу вынырнул Петька Петров и стал умолять: «Ну скажи, как мне чирей свести? Ты же знаешь!» Потом он плавно превратился в незнакомца и стал грозить ей пальцем, укоризненно качая головой: «Ну зачем ты летаешь по небу, разве тебе кто-нибудь разрешал? Спустись пониже — кое-что получишь в награду!» И он вытащил из кармана все семь кристаллов. Увидев их, Дина почувствовала тревогу и беспокойство. Она стремительно опустилась вниз.

Вокруг потемнело. Дине стало холодно. Она увидела, что стоит в лесу на берегу озера. А рядом с ней стоит монах, тот самый, что показывал подземный ход. Дина заглянула в его спокойные глаза, и ей стало легко. Исчезли тревога и беспокойство. Старец показал ей на воду: «Брось камни туда. К их законному владельцу. Тогда он успокоится, и ты избавишься от того, что так тебя тяготит. Только нужно соединить вместе все семь кристаллов». И старец пропал. А Дине еще долго снилась спокойная ровная гладь воды загадочного Синего озера. «И вовсе оно не страшное. И не такое уж и таинственное. На самом деле оно красивое и спокойное», — подумала Дина.

Несмотря на середину октября, с утра стояла замечательная погода. На чистом и не по-осеннему ясном небе играло лучами яркое солнце. Все вокруг: деревья, дома, автомобили и даже прохожие — казалось новым и как будто нарисованное великим талантливым живописцем, собравшем в своей картине самые яркие и солнечные краски.

«Хорошо, что сегодня воскресенье, — с удовольствием подумала Дина, — никакой тебе школы, уроков и прочей ерунды. Можно просто расслабиться и наслаждаться жизнью: солнцем, небом, друзьями и вообще всем». Дина с удовольствием вдохнула полной грудью свежий октябрьский воздух: «Хорошо!»

— Ты о чем? — спросила идущая рядом Полина.

— Да так, ни о чем. Хорошо, что солнышко и что воскресенье! — лениво ответила Дина.

— Это да! Вот Фомичев удивится, что мы к нему в воскресенье пришли.

— Может, и не удивится, — ответила Диана. — И вообще, разве это так важно? По-моему, по-настоящему важно то, что кристаллы теперь у нас! Разве тебя это не радует?

— Ну, конечно, радует. О чем вопрос! Только, честно говоря, мне не очень-то хочется с Фомичевым встречаться.

— Полька, я тебе поражаюсь, разве можно быть такой букой? Ты что, его ревнуешь? Чем бедный Фомичев перед тобой так провинился?

Полька сделала страшное лицо:

— Как сказал покойный Иван Андреевич Крылов, «…он виноват уж тем, что хочется мне кушать. Сказал и в темный лес ягненка уволок». — Тут Полька щелкнула зубами и расхохоталась. — Страшно?

— Еще бы! — вяло отозвалась Дина. — Прямо трепещу.

— А почему ты вечно этого Фомичева за собой таскашь? Он что, наша подружка? И угораздило же эту образину поселиться в Шанхае! По-моему, во всем городе места хуже не найдешь! Колдобины какие-то, того и гляди ногу сломаешь!

— Полька, перестань ворчать! Посмотри лучше, какая погода хорошая, день просто чудесный! И охота тебе ругаться?

Полина посмотрела на небо и зажмурилась от солнечного света и горячей небесной синевы. Солнце оживило безрадостный осенний пейзаж, и он засиял новыми красками. Девочки шли по ухабистой дороге мимо частных домов. Как и водится, в воскресное утро было немноголюдно. Ленивое воскресное утро еще не пробудило обычных будничных звуков: не было слышно ничьих голосов, не было видно людей. Только голодные злые собаки шныряли повсюду. Дина изредка слышала их раздраженный лай.

«Ходят здесь всякие! Чего шляетесь? Не сидится им дома! Все порядочные люди в это время спят! Или просто дома сидят! А они ходят, собакам спать не дают»! — хриплым басом пролаял им вслед чей-то здоровенный коричневый барбос за редким, но добротным забором. Какая-то уличная шавка сердито посмотрела и добавила: «Что, голубушки, из дома выгнали? Так-то! Узнаете теперь, каково быть бездомной собакой! Это вам не булки трескать!» И в подкрепление своих слов псина кокетливо подняла ножку на придорожный столбик.