Ухватив за разгрузочные ремни по одному телу, Седой и Крот быстро потащили их к дереву, а навстречу им уже бежали Стас и Кум.

– У нас четыре минуты! – крикнул им Седой. – Быстрей!

Убрав тела, он сдернул с плечевого ремня разгрузки одного из «духов», который, видимо, был старшим у разведчиков, рацию и, выбравшись на берег, протянул ее капитану Даудову.

– Сможешь ответить, если вдруг амир запросит местонахождение разведчиков? Они говорили на своем языке?

– Смогу, – ответил Даудов. – Я же слышал их переговоры и помню, как отвечал старший разведки арабов.

– А голос? Амир же знает голос своего старшего.

– Не беспокойтесь об этом, – спокойно проговорил капитан. – Я сейчас поставлю слабые радиопомехи в эфире, которые он услышит при передаче, и голос исказится. Это будет выглядеть естественно.

– Ну, осталось несколько секунд! – сказал Седой. – Ты только не высовывайся. Сиди тихо, как мышь. Яхши?

– Валла яхши! – скупо улыбнулся капитан.

Седой занял свое место и выложил под правую руку пару запасных магазинов, готовясь к бою.

Он не ошибся в своих предположениях. Увидев резкое сужение берегов, амир остановил отряд и вызвал разведку. Капитан Даудов ответил, подстраиваясь под манеру речи старшего, что они прошли сужение, за которым обнаружили поваленное дерево. Обследовав его, пошли дальше…

– Что еще за поваленное дерево? – насторожился Абу-Валид.

– Дерево рухнуло, обрушив своей тяжестью кусок берега. Все нормально, господин.

Отряд двинулся дальше, втягиваясь постепенно в узкий коридор, где их поджидала смерть…

Первый «дух» появился в прицеле прапорщика Шульгина через пару минут. «Взломщик» рявкнул, выбросив в толпу врагов первую пулю. Бронебойная, с упрочненным стальным сердечником внутри, весом в 51 грамм, она легко прошила пять тел подряд, круша автоматные магазины в разгрузках, и, потеряв силу, сбила с ног шестого. Стас расстрелял магазин из пяти патронов, зная, что попадание тяжелой пули даже в конечности гарантированно выводит человека из строя, отрывая их; откатился, чтобы перезарядить винтовку и уступить место Куму. «ПК» забился в руках Кума, веером рассыпая смерть.

С первым выстрелом Стаса все разведчики вступили в бой, сея панику в рядах противника. И в это время капитан Даудов вдруг услышал в наушниках свой позывной…

– Восемь-восемь, я Полста пятый. Как слышишь меня? Прием!

– Полста пятый, слышу тебя отлично! – ответил капитан, с трудом сдерживая радость. Он понял, что станция уже здесь, где-то рядом, а значит, помощь близка!

– Восемь-восемь, подтверди свое место! Мы фиксируем тебя на 1015 ZZ по кодовой азбуке. Местоположение один-пять, удаление 46 километров. Прием.

– Полста пятый, подтверждаю место: 1015 ZZ, один-пять, – мельком взглянув на вращающийся нимб навигационного прибора, ответил капитан. – Прием.

– Дай своего старшего! С ним будет говорить Пятьсот двадцать пятый.

Даудов, пригнувшись, подбежал к Седому, который вел огонь, лежа за стволом вяза, и дернул его за штанину. Тот обернулся, удивленно глядя на капитана. Тот молча протянул ему гарнитуру связи. Седой откатился от берега и прижал к уху наушник.

– Каскад, я – Пятьсот двадцать пятый! – услышал он и, не сдержав улыбку, ответил:

– На связи! Не ожидал тебя услышать!

– Доложи обстановку!

– Веду огневой бой со значительно превосходящими силами противника. Пока сдерживаем, но нас хватит на 10 минут, не более.

– Каскад, – Влад понял, что опоздал. – Через десять минут отходи! По руслу отработает авиация. Как понял?

– Понял тебя! Через десять минут – отход. Но пусть авиация работает не только по руслу, а по всем видимым целям. Мы вытащим «духов» на мины – это приостановит их. И там, в редколесье, их нужно будет долбить!

– Я тебя понял, Каскад. Строго держись графика, иначе попадете под авиаудар. Мы уже на подходе. До связи!

Седой вернул капитану гарнитуру и вновь вступил в бой, стреляя одиночными…

Растерянность первых минут боя у «духов» быстро прошла, вычислив, что огонь ведется с одного берега, они стали жаться под его высокие скалистые уступы, уходя в «мертвую» зону и перегруппировываясь. Часть «духов» попыталась рывком выбраться на противоположный берег, но разведчики плотным огнем пресекли эту попытку. Но все же несколько боевиков успели с помощью товарищей выбраться на скалы противоположного берега, укрыться в зарослях и оттуда повели огонь по позициям разведчиков.

– Калмык, что у тебя? – крикнул Седой в микрофон снайперу, стараясь перекричать звуки боя. – Видишь амира?

Калмык, сидящий на высокой сопке, с которой ручей просматривался полностью, ответил:

– Я снял уже шестерых патлатых, но был ли среди них Абу-Валид, не знаю. Сейчас они ушли под берег, поэтому выбиваю всех, кто попадает в прицел! Троих снял на противоположном берегу…

– Калмык, снимайся и подтягивайся к основной группе. Ты дальше всех, поэтому можешь не догнать нас при отходе! Как понял?

– Понял, командир! Ухожу!

– Командир, «духи» собираются в кулак в ста метрах от нас. Думаю, двинут на берег, – доложил Вован из головного дозора. – Наши действия?

– Быстро уходите на место сбора! Быстро! Пусть выходят! Их ожидает немало сюрпризов на берегу…

Седой посмотрел на часы – оставалось две минуты до авиаудара, и он решил не рисковать.

– Всем – немедленно прибыть на место сбора! – покричал он, прижимая к щеке гибкий поводок микрофона. – Повторяю: всем прибыть на место сбора!

Прикрывая друг друга огнем, разведчики быстро откатились к месту сбора.

– Сейчас уходим в лес, – сказал Седой. – Крот идет первым и показывает коридор в минном поле. За ним бегут все остальные. Причем бегут так, как никогда в жизни не бегали. Иначе нас расстреляют свои же вертолеты. Крот, ширина коридора?

– Я буду бежать по центру, – ответил Крот. – Справа-слева от меня пять метров чистого пространства. Дальше – мины!

– Всем понятно? Тогда бегом – марш!

Разведчики рванули к лесу под ливнем пуль выбравшихся на берег арабов. Ветки редких деревьев хлестали по плечам и лицам, но никто не уворачивался.

– Бежать! – кричал Седой. – Бежать! Кто встанет – убью!

Пришло время быть жестоким, холодной яростью подстегивать бегущих на последнем дыхании людей. Хотя, как и все, он хотел сейчас одного: упасть горящим лицом в мокрую траву, сухим, как наждак, языком слизать холодные капли росы и больше не вставать. Но это – верная смерть, еще более мучительная, чем изнуряющий бег. Поэтому – бежать! Прикусить до крови губы и бежать, уходя от пуль, срезающих ветки с деревьев, с противным свистом летящих над головой, взбивающих фонтанчики глины под ногами…