Как видим, Дюпона в самый неподходящий момент подвели швейцарцы. И это швейцарцы, которых крупный специалист по наполеоновской армии Олег Соколов характеризует, как «надежные профессиональные формирования, которые, может быть, не обладали в атаке пылом французских или польских войск, но спокойно и уверенно выполняли солдатскую работу».

Этих «супернадежных» швейцарцев у Дюпона было не три роты, как пишет Луи Мадлен, а целых три батальона: один батальон в бригаде Шабера и два батальона в бригаде Шрамма (всего 1800 человек). В испанской дивизии Рединга в 3-й бригаде также находился швейцарский линейный полк (всего 1100 человек), да и сам Рединг был швейцарцем по национальности. Всем этим бравым ребятам, не понятно ради чего находившимся в далекой Испании в составе чужих армий, не требовалось много времени, чтобы найти общий язык.

Атаки Дюпона сорвались из-за измены швейцарцев. Не случись этого, Дюпон вполне мог бы прорваться сквозь позиции Рединга и соединиться с медлительным, но достаточно сильным Веделем. И тогда уже Редингу пришлось бы туго…

Но история не терпит условного наклонения. Если бы не измена швейцарцев, если бы не жара, если бы не усталость, если бы Ведель был чуть-чуть порасторопней… Случилось то, что случилось, и личное мужество генерала Дюпона, получившего ранение, но не оставившего поля боя, ничего уже не могло изменить.

* * *

Относительно швейцарцев в испанской королевской армии следует сказать следующее. По данным Филиппа Боррея, в 1808 году в ней имелось шесть швейцаских полков, три ирландских и один неаполитанский.

Швейцарские полки состояли из профессиональных солдат, по сути наемников из различных швейцарских кантонов. Это были чисто швейцарские части, в отличие от ирландских и неаполитенских, значительно разбавленных испанцами и представителями других национальностей.

Каждый полк включал в еебя два батальона, имел свой порядковый номер и название, соответствующее имени командира полка. В 1808 году это были следующие швейцарские полки:

Швейцарские полки Местонахождение в начале 1808 г. Численность в начале 1808 г. № 1 Вимпфен Каталония 2079 № 2 Рединг (старший) Новая Кастилия 1573 № 3 Рединг (младший) Андалусия 1809 № 4 Бешар Балеарские острова 2051 № 5 Тракслер Мурсия 1757 № 6 Прё Мадрид 1708

Как видим, в провинции Андалусия находились два батальона 3-го швейцарского полка Рединга-младшего в количестве 1809 человек.

* * *

Пока происходило вышеописанное братание, а по сути позорное дезертирство наемников Наполеона, на других участках поля боя отчаянные атаки французов и горстки оставшихся верными Дюпону швейцарцев продолжались почти до часа дня.

«Три раза, — рассказывает капитан Ландольт из Цюриха, — мы прорывали две первые линии испанцев, но, крайне утомленные и истощенные, вынуждены были отступать с потерями».

Весы боевого счастья все более склонялись в испанскую сторону. Шеренги редели и снова смыкались. Бесперебойно работала артиллерия. Громовые крики «Да здравствует Император!» и «Да здравствует Испания!» разили, казалось, наравне с пулями и ядрами.

Эта последняя попытка штурма Байленских высот доконала остатки дивизии Барбу. Сам Дюпон был дважды ранен, причем один раз — очень болезненно в поясницу. Без шляпы, в разорванном мундире, тщетно пытался он повести своих вперед еще раз. Никто не последовал за ним. Он пришел в Андалусию не иначе как за маршальским жезлом, а тут его триумфальное шествие от самого Толедо завершалось таким нелепым образом.

* * *

Пушки смолкли, густая завеса дыма постепенно улеглась. Сражение практически закончилось. Испанцы ликовали: надменной наполеоновской империи был оказан такой решительный отпор, какого еще не знала история войн на Пиренейском полуострове.

Результаты Байленского сражения не поддаются точному определению ни качественно, ни количественно. С субъективной точки зрения они беспрецедентны: ничего подобного еще никогда не было, а с учетом испанской эмоциональности — это вообще было нечто космическое. Именно эта испанская сверхэмоциональность не позволяет точно оценить и результаты сражения с точки зрения количественной.

По одним испанским данным, генерал Дюпон потерял при Байлене 1800 человек убитыми и от двух до трех тысяч ранеными. По другим — потери французов составили 450 человек убитыми и 1500 человек ранеными. По третьим — убитых и раненых было 2000 человек.

Адольф Тьер говорит о 1800 убитых и раненых французах, Луи Мадлен называет меньшую цифру — 1200 человек. Почти все высшие офицеры были ранены или убиты.

Потери испанцев, по одним данным, составили 978 человек, в том числе 243 человека убитыми и 735 человек ранеными. По другим данным, в 1-й дивизии Рединга было 83 убитых, 273 раненых и 409 пропавших без вести, во 2-й дивизии де Купиньи — 106 убитых, 294 раненых и 404 пропавших без вести. Итого: 1569 человек.

Луи Мадлен считает, что у испанцев при Байлене только убитых было 735 человек.

По данным не имеющего национальных пристрастий в данном вопросе Эндрю Джексона, французы потеряли под Байленом убитыми и ранеными чуть больше 2000 человек, испанские же потери составили менее 1000 человек.

* * *

Жара достилала 38 градусов в тени. Но тени этой не было нигде, больным и раненым негде было укрыться и передохнуть.

И вот в этот драматический момент в тылу Дюпона со стороны Андухара сверкнул ряд штыков. Это показалась армия генерала Кастаньоса. Приди Ведель чуть-чуть пораньше, а Кастаньос чуть-чуть попозже, и все могло бы повернуться совсем по-другому. Таковы эти великие и трагические случайности, зачастую мелкие, но всегда по своим последствиям сопоставимые с бесконечностью, которую никто не в силах постичь.

Обескровленные и измученные французы оказались зажаты с двух сторон. Как будто в поединок двух изрядно измотавших друг друга боксеров в десятом раунде вмешался третий, совершенно свежий, и встал на сторону одного из них.

Осознав властную необходимость капитуляции, Дюпон окончательно прекратил сопротивление и запросил у Рединга перемирия, выслав к нему парламентера с белым платком на конце шпаги.

А что ему еще оставалось делать с такой изнемогающей от голода и усталости армией, без боеприпасов и провианта? Остальные генералы также проявили благоразумие и, несмотря на всю свою патриотическую скорбь, ясно представляя себе действительное положение дел, покорились. Ведь никто из них не знал, как продолжать борьбу. Генерал Приве, правда, предлагал бросить обоз и прорываться на север, но как осуществить это на практике, как пройти через непроходимые горы Сьерра-Морена, он толком не знал.