– Уй! – подпрыгнул Ивченко. – Я ж забыл! Когда выяснил, что эти двое не улетали, я на всякий случай попросил посмотреть, не прилетали ли они…

– И?.. – подался к нему корпусом Тороков.

– Вот… – Юноша встал, из кармана джинсов выудил сложенную бумажку, протянул ее. – Оба два! Прилетели в день убийства в середине дня.

– Ну… – закачал головой Тороков. – Ты просто молоток! Теперь мы хоть знаем, в каком городе искать их. Отлично! Сделаем запрос. Надо же выяснить, чем они занимались, чем прославились, а? И еще знаешь, о чем я подумал? Раз они не поехали ни на вокзал, ни в аэропорт, а, по словам дежурной на этаже, парочка очень торопилась, то, полагаю, воспользовались либо такси, либо частником. Им же позарез надо было убраться подальше от гостиницы, так?

– С частниками труба выйдет. Где и как вы их отловите? Нелегальным извозом занимаются десятки.

– Начнем с таксистов, не найдем того, кто их вез, будем дальше думать, как нам быть. Так! Если нужно срочно убраться, куда ты бросился бы? К ближайшей точке, где есть тачки, правильно? Около гостиницы имеется стоянка такси, точка забита двумя фирмами, чужих туда не пускают, поэтому едешь… Нет, вместе поедем в фирмы извоза и будем выяснять. Другого ничего не остается. Но сначала сделаем запрос в город, откуда они прилетели.

– А мне жутко любопытно, кто звонил нам, – поигрывая связкой ключей с брелоком, сказал Ивченко.

– Это мы узнаем, когда поймаем парочку.

Остаток вчерашнего дня провели в пассивном ничегонеделанье, когда не хотелось ногой пошевелить, просидели в номере вместо того, чтоб побродить по окрестностям и полюбоваться горными пейзажами. Все-таки их подозревают в убийстве, их преследовали вооруженные до зубов «товарищи», которые не стали бы расшаркиваться, а надели бы на обоих наручники – в лучшем случае, в худшем – застрелили бы. Ведь подобные обстоятельства только в кино видели. Но мысленно каждый крутил тот страшный вечер в мозгах, время от времени поодиночке и вместе пересматривали кадры с места убийства. Что там хотели найти? А как в том анекдоте про гаишника, который пристал к водителю: «Дай хоть что-нибудь», так и они пытались найти хоть что-нибудь. А может, ждали, когда их осенит нечто умное и пасьянс сам собой сложится.

– Во всяком случае, это наше алиби, – сказала она утром по поводу записи. – Правда, слабенькое, но за неимением лучшего сгодится.

Он завалился на кровать, закинул за голову руки, скрестив ноги и глядя в потолок, начал высказывать мысли, созревшие за последние два дня:

– Хорошо, что ты камеру не отключила, записались и наши переговоры, пока батарея не села. Я как во сне живу, творится идиотизм, который и во снах редко снится. Но у нас прискорбная явь, стало быть, всему есть объяснение, я имею в виду убийство тетки точно перед нашим приходом и группу захвата – налетели, как стая воронья на труп, причем внезапно.

Намазывая на хлеб масло и укладывая сверху сыр, она включилась в диалог:

– Это и коню понятно: их вызвали.

– Вызвал тот, кто знал об убийстве, а раз приехали менты с пушками, значит, он сообщил, что убийцы в квартире.

– Давай покороче. Мы пришли к выводу, что вызвал милицию сам убийца. Но он подгадал под наш приход, следовательно, был осведомлен, что мы пойдем к Катерине Андреевне. Вопрос: кто его, или их, поставил в известность о наших планах?

– Стоп. – Он сел, подняв указательный палец. – Точно знать, в котором часу мы поедем к этой тетке, никто не мог, значит…

– Ну, говори, говори, у меня настроения нет отгадывать.

– Это просто: за нами следили от трапа самолета, держали под наблюдением гостиницу, поехали следом, когда мы сели в такси.

Быть под колпаком, притом не догадываться, кто его установил, – неприятно. Эдак и убийцу можно встретить повсюду, может, он тоже живет в этом же отеле, и он их знает в лицо, а они его нет – «чудненькая» перспектива. Девушка положила на салфетку нож, подперла щеки ладонями, уставившись на друга, и неуверенно, надеясь, что он опровергнет ее мысль, вымолвила:

– Значит, за нами тянется длинный хвост?

Его мнение оказалось для нее удручающим:

– Именно! Сама подумай, обычную пенсионерку, которая никому не мешала, убили не раньше и не позже, значит, дело в нас! И время у него было, пока мы искали дом Катерины Андреевны. Если убийца знал, кто мы и зачем приехали, то, стоило нам выйти из такси в том районе, он догадался, к кому конкретно прибыли. А инструкции наверняка получил заранее. Наша ошибка, что вышли в начале улицы, надо было ехать к дому.

– Там же лабиринт, водитель точно не знал, где тот дом… Если твои рассуждения верны, убийца все равно зарезал бы женщину, когда мы попали в первый подъезд и не увидели там четвертой квартиры. Так…

Она загнала страх внутрь, ведь, сколько ни трясись, толку не будет, опасность не уменьшится, а дело приняло неожиданный оборот. Раз так, надо брать себя в руки и шевелить извилинами, иначе…

– Я посторонним не говорила, – сказала она, – вспоминай ты: кто знал, кроме моих родителей и нас, что мы с тобой летим сюда?

– Хм… – Он снова улегся.

– Э нет, поднимайся, завтрак готов.

Он вскочил, подошел к столу, опустился на стул и задумался, тем временем девушка поставила перед ним чистую тарелку и положила на нее два бутерброда. К еде он не притронулся, взял чашку с кофе, отхлебнул…

– Ну и гадость. Из чего это?

– Из той банки, которую ты вчера купил. Если хочешь пить кофе с дивным ароматом и воздушной пенкой, иди в ресторан, лично меня устроит растворимый.

Собственно, сейчас не принципиально, что пить, проблема возникла глобальная, судя по всему, с угрозой для жизни. А разве нет? Покажется убийце их поведение опасным – убьет. Молодой человек думал, точнее, вспоминал, почесывая лоб, затем с досадой пробормотал:

– Кто знал, кто знал… Практически никто.

– Практически – по смыслу это допущение обратного значения.

– Я без смысла и без значения говорю. – Наконец он взялся за бутерброды, ел их и запивал тем, что дали. – Мы с тобой слишком поспешно сорвались, некому было узнать.

Но она возразила:

– В последнее время у тебя было перенапряжение, а перед отъездом – ссоры, нервы. Может, ты невзначай обмолвился? Понимаешь, если тянется хвост, то нас и здесь достанут.

– Каким образом?

– Не хочется допускать мысли, что за нами серьезно следили, но если это так, то наши имена и фамилии станут известны милиции. И тогда…

– Нас найдут даже в этом отеле.

Он перестал жевать – аппетит улетучился, кинул половину бутерброда на тарелку, облокотился о стол. Положение хуже, чем представлялось. Но не исключено, что подруга ошибается, и все же…

– Значит, надо поторопиться, – сказал он. – Сейчас наша цель – горничная. Где живет, мы не знаем, как зовут – тоже, нет уверенности, что она до сих пор работает здесь.